— Я уже не тот, что на гран-при в Монако… старею, тупею… руки дрожат, словно кур крал…
— Да все прекрасно, — ответила Даша, поднимая очки на волосы и поправляя локон, — так годится этот самоходный одр, и не будет ли мне гробом?
— Заднее правое вместо двух и три десятых атмосфер одна и восемь, поменять свечи и почистить радиатор, через полгода — прокладку блока, и да, передний правый стабилизатор скоро умрет, под замену. Но в общем можно брать. Если я им займусь после покупки.
— Отличная идея, — сказал Данил, — полностью и целиком за! Нам с ним тоже охота поиграть в машинки. Мы так давно выросли.
— Мальчишки, такие мальчишки, — сказала Даша, — в конце концов имеете полное право. Мне-то можно прокатиться?
Они с индейцем поменялись местами, и она аккуратно и неспешно проехалась по площадке, подергала переключатели и даже бибикнула. Знай наших!
— Удобно? — спросил Данил.
— Как у Дракулы за пазухой! Ну так что, можем оформлять? — спросила она у несколько оттаявшего Иванушки. Тот закивал.
Бумаги подписали быстро, Данил перевел чудовищную для себя прежнего сумму не моргнув кровавым глазом.
Обратно торжественно катили в двух машинах, за руль «Мини» Данил сел сам, сказав «вот отладим, номера повесим, накатаешься!»
Он высадил подругу у ее дома и пообещал зайти вечером:
— Как не обмыть? Зайду, жди.
— Конечно надо, и суши привези… — Даша чмокнула его в губы, отпуская. И, глядя на удаляющиеся задние фонари, подумала: эти губы давно должны были сгнить в могиле. И ничего бы не было. Совсем ничего. Может, она просто сошла с ума и теперь лежит, привязанная к койке в психбольнице? В сумеречном состоянии души?
Старушенция с таранной колесной сумкой толкнула ее в двери подъезда и что-то пробормотала про «этих бля бесстыжих, насосали себе» — тогда Даша успокоилась.
Вечером Данил зашел с бумажным пакетом суши, конфетами и бутылкой «Вдовы Клико», и все было празднично и славно. Тем более впереди пролегли выходные.
Назавтра, в субботу, он пригнал Даше «Мини купер» к одиннадцати и отдал ключи с загадочной улыбкой.
— Все в лучшем виде, мадам, ваш шарабан готов и отполирован. Техосмотр и страховка есть, номера поедем получать к четырем, раньше все занято. Автомобиль, к сожалению, давно ни шиша не роскошь.
— Данька, — она слишком хорошо его изучила, — колись до пятки, вы ведь не просто поменяли пару запчастей?
— Ну, прокладку блока точно. И еще по мелочи.
— Вы впендюрили в фары лазеры?
— О нет. Ну смотри, вот тут, рядом с огоньком сигнализации, красным, синяя лампочка детектора, если в машине окажется лишний вес, даже сто грамм, тут же запищит и не заведется. В двери и кузов поставили кевларовую броню, защиту днища, бронепленку на стекла, автоматическую систему тушения в мотор, вроде танковой. Лазеров нет, но под задним бампером запас чеснока, вот под крышечкой у левой руки тумблер сброса…
— Запас чего?
— Чеснок, или эспины, торчащие во все стороны шипы. Аренк предложил. Придумали при Македонском от конницы и боевых слонов, но отлично работают против резины. Мало ли, как уходить от полиции?
— Или боевых слонов. С вами точно придется, — Даша вздохнула.
— В бардачке зажим с тазером[74], там же разрешение на твое имя, потом потренируемся. Там еще противогазная маска.
— И пулемет Гатлинга? Косметичку положить уже некуда?
— Обижаешь. Все вошло компактно. А пулемет это мысль, знаешь…
— Даниил!
— Молчу, о повелительница моего сердца.
— Оно у тебя все равно не бьется. А у твоего Аренка его вовсе нет.
Она подумала. Смягчилась.
— Параноик. Ты бы меня в терем запер.
— В бункер. Противоатомный. Ты всерьез ждешь от меня нормальности, Даш?
— Ладно, но хоть машину не раскурочили?
— Еще краше стала!
Даша не захотела «красивые» номера, хотя Аренк обещал Данилу устроить легко и просто.
— Пусть такие, незапоминающиеся. А то я от тебя манию преследования подхватила. Нет уж, помню я ту историю, про три пятерки, — сказала она, когда они с Данилом стояли перед «Миником» с только что прикрученными номерами.
— Не слышал.
— Однажды темной-темной ночью в полицию прибежала девица в слезах. То есть уже не девица. Так и так, подвез ее мужик в черном джипе, по дороге завез в лесок и… и вот следователь, злой от недосыпа, ее допрашивает.
Видит, глухарь. Маньяка описать не может, коротко стриженый в кожаной куртке, и все тут. Марку машины не знает. Время и место не помнит. Тогда он ей, оставив надежду: «и номер машины, конечно, не заметили?» Она радостно: «А номер я помню! Три пятерки!»-