— Она славная. И его любит. Ты передай, если бессердечный индеец Джо ее обидит, я ему лично трепанацию сделаю, по методу инков. Ржавым гвоздем.
— Ну ты, мать драконов, и беспощадна… ах да. Тут еще кое-кто просил сообщить, когда ты очнешься.
Данил поднял ко рту глиняную свистульку, черного котика, подул под задранный хвост.
— Ну вот, надоедал сплавили, можно серьезно поговорить.
Голос не утратил ворчливых нот. Да и сам обладатель не изменился внешне, подошел к ложу, дергая длинным хвостом, поставил передние серые лапищи на матрац и понюхал забинтованную руку. Покачал лохматой головой, лизнул ей палец, торчащий из бинта.
— Прости, Следопытка занята с детьми. Передавала горячий привет.
— Погоди, сколько у вас? И когда успели?
— Так мы родные дети времени, в других веках можно хоть и триста лет прожить. Трое. Два парня и девчонка. Уже болтают, жизни от них нет.
Он улыбнулся вывороченными губами.
— Вот бы посмотреть на них, — Даша пошевелила пальцами…нет, почти не болит.
— Не здесь и не сейчас, — сказал сэкка, облизываясь. — Ты скажи, ты ничего в себе не чувствуешь? Необычного? Странного.
— А что, должна? — Даша немного встревожилась. — Рука побаливает, но слабо. Мм… голова и та прошла.
— Ну там-то у тебя болеть нечему. Рука заживет. Рука ерунда, поверь. Но через руку и свою кровь ты… как бы сказать не пугая, теперь ты связана с теми, а они с тобой. Как полюса у магнита, к примеру. Я не знаю, как оно отзовется, и никто не знает. Просто мы никогда такой глупости не делали. Атаковать их своей кровью, ух.
Он вздохнул как-то по-звериному.
— Ладно. Назад не открутишь. Мы не рискнем.
— Потому что боитесь, — сказала мстительная Даша, поднимаясь на локте под одеялом. На ней была широкая и приятная фланелевая пижама в синюю полоску, оказывается. Ну да, Данил переодел. Лыцарь.
— Боимся, — кивнул зверолюд. — И тебе бы стоит. Хотя как знать, может, все оно не зря. Оборотни вон, теперь научат чему. Хотя те еще фокусники, конечно. Только мозги пудрить.
Он сморщил широкий нос и чихнул.
— Жива, вот и главное. Пойду я. Зови, если чего. Но не по пустякам.
И пропал.
Даша уже думала, день получился актированный, Данил показал ей время, третий час, на новеньких, усыпанных алмазами золотых дамских «Картье» — подарке Сайхи. Но ее везение не проходило. В дверь позвонили, и Данил оповестил:
— Вот и лучшая подруга! Я пока пойду, кофе приготовлю.
— Потом успеешь, — сказала Майя, улыбаясь Даше. На ней был шикарный зеленый костюм с широкими почти бриджами, хромовые сапожки на каблуках и модная, добела вытертая местами летная коричневая куртка-бомбер в нашивках, Даше удалось прочитать под красно-желто-фиолетовым шевроном «4 escuad… nombra… Manuel Zara.. Clave…»[92]. Лучший модный дом Филадельфии, конечно. На искристых рыжих волосах дымчатые очки-авиаторы.
— Вставай, подымайся, героиня! Расскажу, что солнце встало, трубы трубят, — Даша не знала, шутит ли Майя. Но та не шутила.
— Переставай нянчиться с собой, сестра моя, поехали, есть сюрприз. Для вас обоих, конечно. Одевайтесь по-походному, удобно.
Солнце и правда заливало комнату золотым озером, даром скоро новый год.
Синий БМВ помчал троицу мимо «Солнечной площади» (Даша невольно отвернулась), мимо памятника с тремя вечно горящими свечами… Майя свернула на выезд из города, миновала последние новые кварталы и погнала машину вверх, в кручу, по горному серпантину вдоль отвесных скал над морем. Летом тут носятся открытые внедорожники с довольными и испуганными экскурсантами, «джипинг в Анапе», малозаконно, но весело.
БМВ остановился у низенького беленого строения, рядом болтался на ветру на шесте полосатый красно-белый конус.
— Пожалуйте, такси ждет! — теперь Майя улыбалась без печали. Даша взяла Данила под руку, и они вместе выступили из тени домика.
Там ждал вертолет. Яйцевидный, почти сплошь застекленный фюзеляж, темно-красный с серебряным росчерком молнии на хвосте. И с белым номером RA-217. Возле широко расставленных полозъев, с торчащих в стороны балок свисали какие-то длиннообъективные камеры и коленчатые антенны. Но Даша помнила, что можно туда подвесить взамен.