— Нет. Не наши. Днем, у детского лагеря, где стада отдыхающих, нет, Дани. Мы не идиоты. Не настолько идиоты, скажем. Я тебе верю, не подумай. Но тогда все паршиво, провались оно в скво[24]. Знаешь ли, надо разбираться. Встретимся завтра, часам к двенадцати я за тобой заеду. Я знаю, куда.
— Обо мне все и все уже знают, кроме меня.
— Привыкай, раз попал к древнему злу.
Но привыкнуть оказалось не так-то просто. На следующий день Данил без только было присел на лавочку у своего убогого жилища, стряхнув ладонью влагу от недавнего дождика, как детский голос рядом произнес «Ой, песец, обалдеть! Такую хочу!»
По узкой, обсаженной зеленью асфальтовой ленте проплыла темно-рубиновая «Тесла-Эс», беззвучная, чем-то напоминая мыльницу, придуманную полоумным дизайнером-абстракционистом. Стекло опустилось, и Данил узнал смуглый горбоносый профиль.
— Садись, бледнолицый, — сказал индеец.
В черно-бежевом салоне Данил невольно ощутил чужеродность своей вечной потрепанной джинсы. Тем более на Аренке ладно сидела дорогая вишневая кожанка с серебряным плетением на груди. Ладно, не ради красоты едем.
Куда, кстати, едем? Он спросил.
— Сначала надо снова делать из тебя человека. Ну, хотя бы формально.
И сменил тему. Они еще поболтали про историю, гонки и спорт, чисто мужской треп, «ламы наши возили вьюки, кавалерия из них так себе, потом, в армии Лоуренса, я, правда, ездил на верблюде, возил ручной пулемет, вот там жесть на жаре в полном смысле..» пока доехали.
Индеец завернул на знакомую, разлинованную белыми парковочными прожилками дорожку вдоль сквера. Оттуда, с затянутых сетками спортивных площадок, неслись вопли малолетних скейтеров и самокатчиков. Бойкая тут молодежь, с чем-то похожим на печаль, подумал Данил, вспомнил свой первый полет с велосипеда — огромного дедовского «Урала» черной масти.
Остановив шикарную игрушку, Аре гибким движением достал с заднего сиденья толстую папку, не иначе натуральной крокодиловой кожи с золотым замочком. Щелкнул… и протянул Данилу две бордовые книжечки. Паспорта, внутренний и заграничный. Данил открыл. На него смотрело его же фото, чуть моложе, или так казалось. Прижизненное, конечно, теперь-то он не снимался. Даниил Андреевич Рокотов. Тридцать три года, с намеком, место рождения почему-то Иркутск, где Данил в жизни не был и не собирался.
— Майя помогла, с ее связями вышло быстро. И остальное держи. Про город не морочься, если спросят — скажешь, родители переехали, когда тебе было полгода. Зато меньше риска.
В папке обнаружились еще бумаги, Данил выловил знакомую розоватую карточку. Водительские, а вот вторые, международные. Ого, все категории кроме дальнобойно-прицепных. Что любопытно, документы, включая паспорта, выглядели прилично, но не новыми. В загране даже стояли штампы из Болгарии, Польши, Грузии и наклеена желтенькая турецкая марка-виза. Годен еще три года.
— Спасибо, — сказал Данил. — А если что…
— Москит носу. Все заложено в программы, проштемпелевано и подшито. Теперь ты человек, а не как… букашка. И еще кое-что. Выходи, увидишь.
Данил привычно для горожанина не обратил внимания на стоящие рядом машины. Аре захлопнул дверь, великолепно потянулся, сам вылитый ягуар, и сдернул со стоящего рядом транспортного средства серый чехол, закинул его на руку, как тореадор.
— Владей! Это уже от меня.
Там на блестящей подножке стоял бело-хромированный мотоцикл, каких даже Данил не видел. Без выхлопной трубы. С кожаными переметными сумками, отороченными замшевой бахромой и украшенными маленькими серебряными ягуарчиками и черепами. Скромно и малозаметно, как сам Аренк. Интересно, шпионом он был? Наверняка играл жиголо или киноактера… а может, и не играл, работал под прикрытием.
— Не люблю вони и шума, — скривил губы индеец. — Заряжаешь от розетки, часа четыре, и кати. Только вот, хоть тебе и не нужен теперь… — он открыл передний багажник «Теслы», достал пару шлемов. Очень знакомых. Черный с золотым драконом и белый с черно-серебряной пантерой. Сначала Данил взял черный, совсем новый, дорогущий «интеграл» с отделкой внутри из замши и бархата. Рисунок точно такой, как на том, который так его и не спас. Он подошел к новой игрушке на батарейках. Повесил шлем на руль, привычно. Примерять не стал, конечно, сядет как влитой. Прочитал в черных кругляшах на том, что тут заменяло бензобак, буквы zero.
Аренк подал ему белый шлем. Тоже знакомый и даже не совсем новый. Данил ощутил странное, словно сжалось молчащее сердце, когда вытащил из-под его ремешка длинный, почти белый волос. Пара твоих светлых волос.