Несмотря не на что, маму я очень люблю и мне безмерно жаль ее, поэтому согласился на весь этот спектакль со свадьбой и беременностью Мэри. Опять взглянул на жену. Бледная, плечи немного сникли. В огромных голубых глазах печаль. Что-то много вокруг меня несчастных женщин, но нет, вон мама идет, в окружении подруг и служанок — сияет в кои-то веки. Еще бы, торжество прошло более-менее успешно. Наглую Смерть лицезрели только мы с Мэри, храмовник, скорее всего просто почувствовал неладное, ну а Ривер всегда обладал демоновым умом, вот и догадался. Остальных же, признание Богини нас, как Истиной Пары как минимум восхитило, но всем известно, что это лишь гарантия того, что дети наши, если конечно будут когда-нибудь, родятся здоровыми и удачливыми, что удивительно, если вспомнить что Мэри — одно ходячее несчастье. И конечно же всем известно, что Истинных Пар у каждого может быть несколько, и никакой великой любви и запредельных чувств это признание автоматически не дает.
— Ладди-и-и! — оказывается, мама давно дергает меня за рукав и мельтешит ладонью перед глазами. — Очнись уже! Мы забираем Мэри переодеться, а ты надеюсь сам справишься и подготовишься! — лукаво ухмыльнулась она.
— Что? К чему? — я настолько выпал из реальности, что уловил лишь последнюю фразу.
— Как к чему? К брачной ночи! — веселилась мама, под тихий гогот служанок.
Мэри сникла еще больше, сделала незаметный шаг ко мне, оступилась, но я поймал ее, крепко привлекая к себе. Бросил внимательный взгляд. Она беззвучно молила меня о чем-то, и я почему-то понял, о чем она:
— Спасибо мама, и девушки, но дальше мы сами! Я — уже большой мальчик, и если у Мэри возникнут трудности с чем-либо, сам приду ей на помощь!
Фрейлины вновь захихикали и я с удивлением заметил неподдельное веселье мамы. Да, ради того, чтобы увидеть ее счастье хотя бы в эти мгновения, я бы повторил весь этот фарс не задумываясь!
— Спасибо! — прошептала Мэри, когда я наконец вытолкнул из подготовленной для брачной ночи спальни всех любопытствующих и запер нас на ключ.
— Ты так хотела, чтобы я сам лично тебя раздел? Не передумала еще? — пошутил я в своей привычной манере.
Да сколько можно бледнеть, дрожать и пугаться?! Ну что за человек? Уже давно должна была привыкнуть к юмору, но похоже она лишена его напрочь, и это не смешно.
— Нет! Конечно же, нет! Просто боялась, что ваша мама разглядит рану на руке. — пролепетала моя фанатка страха, пятясь прихрамывая.
Может еще на четвереньки встанешь и отползешь? — хмуро подумал я. Серьезно, она меня самого начинает пугать. Любая другая на ее месте давно бы застолбила мои плечи своими ногами, а это чудо готово сбежать в любую секунду, даже ночью в жаркие объятия нечисти, что пьет кровь.
— Утром она была еле заметна после вчерашнего лечения, но сейчас по ощущениям, горит и словно увеличилась. Зачем нам лишние вопросы?
Решительно подхожу к так и норовящей отползти подальше девчонке и дотрагиваюсь до прикрытого тончайшим гипюром раненного предплечья. Мэри вздрагивает и мучительно морщится. Так, рана заметно опухла и мне это не нравится. Самой моей жене не раздеться — миллионы шнурков, крючков, застежек и ленточек делают эту задачу весьма проблематичной.
— Нужно снять платье. Сама справишься? — конечно, же не справиться тебе, красавица печальная, но не хочу показаться озабоченным непотребными вещами деканом, так что моя пугливая, дозрей сама и попроси. А я, так уж и быть, возможно, соглашусь.
Мэри
И как тут расстегнешь и развяжешь всё это, под пристальным вниманием декана?! Ничего что меня одевали и шнуровали вчетвером? Но, с другой стороны, хорошо, что Кроин не лезет со своей помощью. Справедливости ради стоит отметить, что мужчина держит дистанцию, пусть и рандомно, но старается не нарушать личных границ. Чего не скажешь, например, о том же самом Дэне или Айзеке.
Ау! Как же рука болит! Боль нарастала постепенно, начиная с середины дня. Была нужна перевязка, но сделать ее не было никакой возможности. Ныть и плакать во время церемонии — тем более. О, нет, если еще раз заведу конечность за спину, ослепну от боли. А еще мои бедные ступни, вбитые в тесные колодки с фантастически-длинной шпилькой. Опять-таки осязаемую боль от них я почувствовала где-то в полдень, но так резко и основательно, что едва не упала на ровном месте. Неловко дернув рукой очередной крючок, я все же зажмурилась от вспышки, ойкнула и завалилась на кровать. Ногам стало полегче, зато кровь от раны замызгала платье. Нет. Одной мне не справиться. Надо попросить Ладера. Но его постоянные намеки на замысел провести настоящую брачную ночь меня пугают.