— Мэри! — предостерегающе окликнул он, — Прекрати, есть вещи, которые я не потерплю даже от тебя!
Его руки, сжавшие мои плечи, пронзили меня холодом даже сквозь плотную ткань плаща. Глаза сверкнули стальным пламенем, парализуя, запугивая и маня одновременно. Лицо мужчины приблизилось к моему на столько, что отросшая щетина царапнуло нежную кожу, а ледяное дыхание обожгло губы, как льдом. И стало мне так жутко и холодно, что захотелось вновь съежиться, укутаться, укрыться от этого страшного холодного человека, но показывать ему свой страх я не намеревалась.
— Ты меня поняла? — вновь обдал меня своим ледяным душем начальник полиции.
Я нашла в себе силы лишь для того, чтобы кивнуть и то слегка.
— Вот и хорошо! — встряхнул он меня и ослабил хватку.
Под покровом темноты мы перешли заасфальтированный кусок под виноградной беседкой, сквозь голые скрюченные стволы которой проглядывала из-за туч полная луна. Прямо как в фильмах ужасов.
По классике жанра вдали послышался вой, от которого у меня похолодело все внутри, а вот Трэвису это дало дополнительный шанс прижать меня к себе в непосредственной близости от груди.
— Не бойся! — шепнул он на ухо ледяным приглушенным голосом. Никто не посмеет тебя тронуть!
Вой усилился. Собака лаяла в отдалении, и от этого зашлось в тревоге сердце.
— Ну что же ты так трясешься? Маленькая! Замерзла вся! Иди ко мне!
Тревога била не то что в барабан — исполняла на литаврах танец безумных туземцев! Он прижал меня к стволу дерева, нависая сверху и втягивая воздух около волос, точно нюхал их.
— М-м-м… вкусная! Восхитительно пахнешь!
Блин! Он меня сейчас съест! Вот кто маньяк на самом деле! А я — попалась! Купилась на его «смотри, что покажу», как глупая детсадовка! Хотя, что я могла сделать там, у него в люксовых апартаментах!?
— Трэ-вис… ты обещал мне что-то показать! — испуганно запинаясь, выдала я, радуясь, что нашла чем его отвлечь от гастрономических изысков в виде меня.
— О, да! И я сдержу свое слово, хоть сдерживаться мне и не просто! — нехотя отстранился он от меня, — кроме того, ты вновь испугана, а этого я хочу меньше всего.
Обвил мое запястье и повлек за собой. Впереди виднелось низкое одноэтажное сооружение, смахивавшее на конюшню, если бы не многочисленные решетки, запиравшие все стены и узкие окна-бойницы.
— Темница для особо опасных — шепнул мне Ривер.
Он совершил несколько магических пассов руками и тяжелая массивная дверь с надрывом отворилась. Почему же этот надсадный звук показался мне странным?
«Наверное потому,» — думала я, входя за Ривером в промозглое каменное помещение, — «что если бы этой темницей пользовались часто, петли двери наверняка бы смазали», — но думать более подробно в этот я не смогла.
Ривер схватил со стены потушенный факел, зажег его от рядом горевшего, и кивая на ступени, пригласил проследовать за ним далее вниз. Сколько мы спускались я не считала, но довольно долго. Пролет сменялся пролетом, а мы все шли и шли, точно хотели достигнуть ядра или самого Безумия этого мира.
Наконец лестница оборвалась и мы вступили в длинный узкий мрачный коридор. Здесь было сыро и влажно. Остро пахло мышами и крысами. Где-то в темных углах копошилось, попискивая нечто мерзкое с лапками и хвостом. Я инстинктивно прижалась к мужчине и тут же попыталась отпрянуть от него — будто прикоснулась к холодной каменной глыбе. Ощущения один в один. Но Ривер поймал меня и привлек обратно.
— А мне нравится наша прогулка все больше и больше! — глухо прошептал он на ухо, морозя его своим дыханием, — Страх так идет некоторым девушкам, а ужас им просто к лицу!
— Ты привел меня сюда пугать? — вот извращенец тоже мне! Нравится ему видите ли, когда девушке страшно! А еще меня удручает его холодность. В прямом смысле этого слова. Еще в поезде я заметила насколько ледяными были его руки и это после того, как он снял перчатки! Сейчас же у меня волосы зашевелились на затылке от внезапной догадки — это не человек!
— Да Мэри! — зажал он меня в объятиях еще сильнее. — Я привел тебя сюда, чтобы кое-что показать. Кое-что, что тебе не понравится. Но ты сама захочешь это увидеть!
Отпустив меня, Ривер осветил факелом тяжелую дверь, покрытую толстым слоем паутины. Вот еще странность, какие пауки в конце января?! Но я забыла обо всём на свете, когда он отпер старой ржавый замок и петли с надсадным визгом отворили массивную створу…
Там, в тусклом отблеске огня на цепи полу-весел, полу-стоял… Ладер! Мой несчастный муж был без сознания, но упасть ему не давали кандалы, поддерживали его обнаженное по пояс, явно исхудавшее, измучанное побоями, всё в синяках и кровоподтеках, тело.