Герольт затаил дыхание. Сейчас это случится! В любое мгновение Морис мог выпустить край карниза и испытать свой особый дар: вонзить руки в камни стены и вверить свою жизнь этой дарованной Святым Духом силе.
Морис висел в воздухе, чувствуя, как ветер дует ему в затылок и холодит ступни босых ног. Теперь он держался лишь на кончиках пальцев.
Француз медлил. Паника охватила его, когда он впервые до конца осознал, что должен сделать и как много бед произойдет, если он оплошает. Рыцарь тут же начал подавлять в себе страх. Он ухватился за воспоминание о том, что рассказал ему аббат Виллар во время второго посвящения в Акконе, когда Морис впервые испытал свой особый дар у каменного алтаря.
«Собери все силы своего тела и духа, чтобы пронзить камень рукой, — услышал он голос старого хранителя Грааля. — Для того чтобы мрамор смягчился под твоим пальцем и пропустил его, понадобится вся твоя воля. Когда ты призовешь ее, ты увидишь, что можешь использовать силу. Чтобы совершить это, телесная сила должна соединиться с волей. Тогда и только тогда то, что кажется невозможным, свершится!»
Морис зажмурился и сосредоточил все мысли и волю, чтобы разбудить в себе эту чудовищную силу. Он убрал с карниза правую руку и вдавил кончики пальцев в холодный камень.
— Господи, да свершится твоя воля!
Вряд ли Морис услышал собственные слова. Он почувствовал, как телесная сила и воля сливаются в нем в какое-то непонятное ощущение. И что-то новое, чудесное родилось от этого слияния. Казалось, в глубине его существа забил горячий источник. Жгучее чувство фонтаном поднялось вверх, пронзило его голову и превратилось в какой-то горячий шип, острие которого впивалось в лобную кость, не причиняя при этом боли.
В тот же миг изменился и камень под его руками. Он потерял твердость, поддался, и пальцы стали проникать в него все глубже и глубже.
Теперь Морис убрал с выступа другую руку и также начал просовывать ее в камень, который снова превратился в вязкую кашу. Теперь от падения его удерживали только собранные вместе силы тела и духа, больше ничего. Если рыцарь хотя бы на мгновение отвлечется, камень тут же вытолкнет его пальцы, и он упадет на плиты двора.
Морис уже не ощущал ночного холода. Пот сочился из каждой поры его тела, когда тамплиер пядь за пядью спускался по стене, продолжая просовывать пальцы в камни. Теперь ему удавалось впиваться в стену и пальцами ног, равномерно распределяя при этом свой вес. Впрочем, Морис был готов к тому, что действие его дара продлится недолго. Одна, может быть, две минуты — сосредоточивать силы дольше он был не в состоянии. После этого камни под его пальцами перестанут смягчаться.
Целью его спуска был маленький эркер — крытый балкон, выступавший из стены на уровне следующего этажа. Судя по зловонию, доносившемуся оттуда, там, как и во всех замках, располагалось отхожее место. Внутри эркера должен был находиться каменный стульчак, снабженный дырой, через которую нечистоты падали вниз. Три стены этого балкона имели оконца, через которые проникал свежий воздух. Они были узкими, но достаточно длинными, чтобы через них можно было пролезть внутрь.
Морис был мокрым от пота, когда добрался до эркера. Руки рыцаря дрожали. С минуты на минуту силы могли покинуть его. Дыхание француза учащалось, а легкие горели так, будто он вдыхал не холодный как лед воздух, а горячий дым.
Наконец он поставил левую ногу на карниз ближайшего окна. Затем правую. А после, уже из последних сил, тамплиер опустился на колени и схватился за край окна.
Какое-то время он провел в таком положении. Это тоже требовало сил, но все же гораздо меньших, чем прежде. Когда Морис поднял голову и взглянул на окно, из которого выбрался, он едва смог поверить, что преодолел такое расстояние. Волна счастья захлестнула француза и заставила забыть о боли, когда он увидел Герольта, Тарика и Мак-Айвора, радостно махавших ему руками.
Забыв о боли, Морис кивнул друзьям и пролез через окно в темный, зловонный эркер. При этом рукоятка меча со скрежетом проехалась по стене — окно оказалось слишком узким.
Зажав ноздри, и дыша только через рот, он немного отдохнул в эркере. Когда дыхание Мориса успокоилось, а боль в его руках и ногах стала терпимой, он бесшумно вытащил меч из ножен, приоткрыл дверь и выглянул наружу.
В темном коридоре не было ни души. Лишь в самом конце, там, где он переходил в квадратную комнату, мерцал слабый свет, который падал откуда-то справа. В том месте должна была находиться лестница. Как ни прислушивался Морис, никаких звуков он не уловил.