Вернувшись в свое мрачное убежище, расположенное возле мечети эль-Хаким, рыцари принялись обсуждать результаты наблюдений.
— Тарик, ты был прав. Самое слабое место в охране дворца — это набережная, — сказал Мак-Айвор. — На этом мы и должны сыграть. Внезапно напасть на караульных и обезвредить их будет не так уж трудно.
— Нам не понадобится это делать, — возразил Тарик. Он уже обдумал и такую возможность. — Крики и звон оружия выдадут нас, охрана во дворце узнает о нападении прежде, чем мы сможем войти в дверь. Поэтому надо подумать, как незаметно проникнуть через ворота канала.
На лбу Мак-Айвора образовались складки.
— Через ворота канала? Как ты себе это представляешь? Они наверняка открываются лишь изнутри!
— Да. Но разве ты не заметил, что железные полосы на них изрядно проржавели? — ответил Тарик. — Эти ворота уже порядком обветшали, их давно следовало заменить. Но ведь Аль-Кахира — это не пограничная крепость, а сердце страны мамелюков. Должен ли такой человек, как эмир, бояться нападения? Если во дворце нынешнего султана случится переворот, дворец Тюрана штурмовать не станут. Его скорее выманят из дома под благовидным предлогом или подошлют к нему убийцу. Поэтому нижняя часть ворот, которая лежит под водой и вряд ли достает до дна, должна находиться в еще худшем состоянии. Если повезет, то, имея хорошие инструменты, в прогнивших брусках между железными полосами можно будет вырезать большую дыру, а через нее — незаметно пробраться внутрь усадьбы. К тому же в это время года вода в реке очень мутная.
Мак-Айвор ошеломленно посмотрел на Тарика.
— Прекрасная идея! И ты снова сможешь использовать свой особый дар! — Однако в ту же минуту воодушевление Мак-Айвора уступило место сомнению. — Но есть одна мелочь, которая может нам помешать.
— Какая же?
— Как же мне перебраться на другую сторону? Ведь вода — это не моя стихия, — задумчиво произнес шотландец. А затем он признался: — Понимаешь, брат, под водой меня охватывает сильный страх. Только пусть это останется между нами, ладно?
— Можешь на меня положиться, — улыбнулся Тарик. — Но не ломай над этим голову. Я знаю, как тебе проникнуть в усадьбу и при этом не захлебнуться. А теперь давай достанем Святой Грааль и совершим вечернюю молитву.
Когда Тарик принес наверх старый парусиновый мешок и вынул из него черный, отделанный драгоценными камнями куб, Мак-Айвор впервые увидел восьмиугольную пластину, купленную Тариком у Амира ибн Садаки.
— Что это за странная вещь? — удивленно спросил шотландец. — Сверху серебро, а снизу золото. Объясни, что это такое. Может, это семейный талисман, доставшийся тебе в наследство от предков-бедуинов?
Тарик рассказал ему, как он приобрел эту вещь в «доме золота».
Мак-Айвор крутил восьмиугольник в руках и рассматривал его со всех сторон.
— Какая-то мешанина линий и знаков. Они ведь даже не соприкасаются друг с другом. Ничего такого, что хоть отдаленно напоминало бы какой-нибудь рисунок. Словно эта пластинка составлена из разных кусков. Взгляни-ка, — и Мак-Айвор указал на окантовку пластины. — Тут повсюду маленькие трещины.
Тарик пожал плечами.
— Возможно. Понятия не имею, что это такое. А теперь положи этот языческий амулет обратно, и давай начнем молитву.
Мак-Айвор положил пластину в мешок, опустился на колени перед черным кубом и погрузился в молитву.
Следующим утром они затемно вышли из дома и направились к гавани Аль-Макс. Рыцари сели в лодку и налегли на весла. Солнце еще только начинало всходить за горами Мокаттам, а его лучи едва осветили небо над горной грядой, когда Мак-Айвор снова поменял бурку на обычную поношенную одежду. Тамплиеры уже плыли мимо верхней части острова Рода.
— Приготовься, — прошептал Мак-Айвор, хотя никто не мог их здесь услышать. В тишине раннего утра собственный голос казался ему слишком громким.
Тарик сбросил с ног сандалии, затем одежду. На нем осталась лишь надежно закрепленная набедренная повязка, за которой торчал нож. Он прыгнул в воду рядом с лодкой. Мак-Айвор, откинувшись всем телом на другой борт, следил за тем, чтобы лодка не перевернулась.