Амундсену довелось услышать о своем кумире и куда более страшные вещи. «Доктор Кук — человек, во всех отношениях заслуживающий доверия — в ответ на мои расспросы относительно болезни Э. А., о которой идет много толков, сообщил следующее: "То, что я вам сейчас рассказываю, не точные сведения, а лишь предположения. По возвращении из второй экспедиции Пири участвовавший в ней художник [по фамилии Стоукс. — Т. Б.-Л,] доложил мне, что их доктор Винсент израсходовал весь запас лекарств от сифилиса и в последнее время пребывал в полной растерянности, потому что они кончились. Тиф, которым якобы заразился Э. А., — вещь совершенно невозможная в полярных широтах"».
Записав в дневнике никем не подтвержденный диагноз д-ра Кука, Руал Амундсен присовокупляет собственные соображения: «Если отважный юноша и вправду заразился этим проклятием человечества, мне его жаль вдвойне. Главным и единственным его стремлением было заниматься полярными исследованиями. Получается, этот путь был для него отрезан, причем когда он находился в расцвете лет и уже многого достиг. Задумайся над этим, ты, любящий судить других, и будем надеяться, что к тебе судьба проявит большую благосклонность. Бедный, бедный мальчик…»[15]
Вскоре поход «Бельгики», следуя худшим традициям полярных путешествий, превратился в настоящий кошмар. Вся экспедиция стала героической импровизацией дилетантов, оказавшихся на грани выживания. В краю, к которому немногие тамошние обитатели приспосабливались тысячелетиями, человек должен был найти свое место всего за одну полярную ночь.
Главным бичом для «Бельгики» стала цинга. Она добралась до каждого члена экипажа и унесла жизнь одного из них. С цингой обострились присущие человеку страхи. Люди постепенно переносились в долину теней, в царство безумия. Нравственные устои были подорваны. В четырех стенах слышались пронзительные крики королевских пингвинов, перемежавшиеся чьим-то бредом и отчаянными угрозами смертоубийства.
Не считая чрезвычайно занятого врача, к этому ледяному аду приспособился только один человек. Да-да, он наконец-то нашел свое место в жизни. 30 мая полярная ночь достигает кульминации[18], и старпом записывает в дневнике, что солнце повернуло вспять: «Разумеется, я буду рад снова увидать его, однако все это время я чувствовал себя на удивление хорошо и ни капельки по нему не скучал. Напротив. Я понял, что давно стремился к жизни в подобных условиях. Меня привел сюда не детский каприз, а зрелое размышление. Я ни о чем не жалею и надеюсь, у меня хватит сил и здоровья для дальнейших трудов в избранном направлении».
Руал Амундсен трудится. Не как помощник капитана или штурман (ведь судно вмерзло в лед, и им распоряжается судьба), а как начинающий исследователь. Прежде всего он изучает лед. Иногда старпом буквально кружится среди торосов, как малое дитя на карусели. Затем он приступает к изучению питания, с жадностью набрасываясь на все предлагаемые Антарктикой неиспробованные блюда. На корабле свирепствует цинга, а старший помощник набирает вес: его 87,5 килограмма — рекорд «Бельгики». Чтобы сохранить здоровье, нужно есть свежатину, в особенности пингвинов. «У них отличное мясо, в виде бифштексов похожее на говядину»[16].
Еще один изучаемый предмет — одежда. Опять-таки сырье для нее поставляет царство животных, в частности тюлень. Отдельная экипировка нужна для ночи. Старпом чертит конструкции самых разных спальных мешков — изобретений д-ра Кука, Аструпа, Пири (у мешка Пири есть рукава, придуманные им во сне[17], когда участники экспедиции ходили охотиться на белых медведей). Сам Амундсен делает вывод (правда, лишь временный), что по соотношению веса и даваемого тепла следует предпочесть рассчитанный на троих гренландский мешок Нансена.
Д-р Кук по всем предметам одновременно наставник и соученик. «Я абсолютно полагаюсь на него как на человека с большим опытом арктических путешествий». Руководитель экспедиции все больше роняет себя, отчего доверие к спокойному, практичному и неизменно полному надежд судовому врачу крепнет.
Руал крайне редко уносится мечтами на родину, однако не забывает ни одной памятной даты вроде годовщины смерти матери или дня рождения Бетти. Он представляет себе, как эта «пышная толстушка» на одном из островов Эстфоллского архипелага «разливает кофе гостям».
15
В своей книге «Мое обретение полюса» (американское издание 1913 года, русский перевод и издание 1988 года) сам Кук приписывал причины самоубийства Аструпа систематической травле со стороны Пири.
18
Наступление полярной ночи для широты, на которой находилась дрейфующая «Бельгика», тогда как кульминация, так называемый «зимний солнцеворот» Южного полушария, повсеместно приходится на 22 июня.