Уже через несколько недель, в рецензии «Географического журнала» на книгу Амундсена, поднимается щекотливый вопрос о том, насколько исключение Юхансена из отряда, шедшего к Южному полюсу, способствовало его безвременной смерти.
«Вчера в Карнеги-холле был аншлаг и большой восторг. Как и в Вашингтоне, мне вручили здоровенную медаль, — отчитывается Руал перед Леоном о приеме в Соединенных Штатах (письмо получено 15 января). — После столь блестящего начала у меня есть все основания полагать, что мы тут провернем выгодное дело». Американский импресарио Ли Кидик пребывает в не меньшем восхищении: «Первый доклад капитана Амундсена в Нью-Йорке принес в кассу больше долларов, чем выступление в нашем городе любого другого открывателя новых земель».
Руала Амундсена пригласил на обед президент Тедди Рузвельт, и его чествовали вместе с официальным покорителем Северного полюса — адмиралом Пири. Фотография, на которой они сняты с третьим, Эрнестом Шеклтоном, обошла весь мир. Леон вне себя от радости: «Как она пригодится Кидику для рекламы!» И в то же время исполнен опасений: «Тебе ни в коем случае не следует вступать в какие-либо сделки с этими господами, особенно с Шеклтоном, который растратил всё заработанное (три-четыре тысячи крон) на сомнительные предприятия».
Совсем недавно Леон сообщал об аресте в Южной Африке брата сэра Эрнеста — по обвинению в мошенничестве. Явная параллель с Руаловым братом Густавом, на которого подали заявление в полицию в связи с присвоением денежных средств газеты «Хюстен». Посоветовавшись с адвокатом Нансеном и изучив доказательную базу против Густава, Леон посчитал благоразумным выплатить спорную сумму в 1600 крон, сняв ее со счета полярного путешественника. Сохранение репутации того стоило.
11 февраля 1913 года взрывается бомба. Накануне ночью достигла цивилизованных краев «Терра нова» и по всему миру разошлось телеграфное сообщение о трагедии, постигшей капитана Скотта. Все члены отряда, который отправился к полюсу, погибли на обратном пути. Троих из них обнаружили в палатке примерно на 80° южной широты. «Известие было грустное, но нельзя сказать, чтобы неожиданное, — комментирует в тот же день Леон. — Я попросил лейт. Нильсена от лица эксп. передать карточку с соболезнованиями англ. посланнику». Как хорошо, что Леон соблюдает этикет. Руал пишет из Чикаго: «Я послал телеграмму Эвансу [заместителю руководителя экспедиции. — Т. Б.-Л.], а также госпожам Скотт и Уилсон. Англии, естественно, не послал ничего». Незачем высказывать соболезнования вражеской державе, с которой ведется война.
Через два-три дня Леон в письме к брату углубляет свои рассуждения о трагедии: «Разумеется, здесь эта ужасная катастрофа тоже у всех на устах, хотя многие ожидали чего-либо подобного, поскольку экспедиция организовывалась способами, не внушавшими доверия. Мне кажется, теперь все заинтересованные стороны должны радоваться, что ты уже побывал на Южном полюсе. Иначе можно не сомневаться, что мгновенно собрали бы новую британскую экспедицию для достижения той же цели, скорее всего ничуть не изменив методику похода. В результате катастрофа следовала бы за катастрофой, как это было в случае с Северо-Западным проходом». Важная точка зрения, которую, надеется Леон, со временем будут разделять и англичане. «Если кто-либо и мог испытывать горечь или разочарование по поводу твоего достижения, так это Скотт. Однако он вроде бы не высказывал ничего подобного[89], а потому следует признать его не только великим героем, но и подлинным джентльменом».
В американских официальных кругах не было ни горечи, ни сомнений. Там балом правила сенсация. «Печальная судьба Скотта вызвала необыкновенный интерес к моим докладам, — пишет полярный путешественник из Чикаго. — Посещаемость, которая было начала падать, снова взлетела на недосягаемую высоту». The show must go on[90].
«Понятно, что мой брат принадлежит к тем, кто особенно тяжко переживает трагическую кончину Скотта, — замечает Леон в письме к Годфреду Хансену, заместителю Амундсена в походе на «Йоа». — Кому было бы приятно выступать с докладами о собственных успехах, если в голове неотступно теснятся мысли об этом горе?» Перед посторонними ни в коем случае нельзя признавать связи между триумфом и катастрофой. «Твои чувства, — пишет Леон брату, — ограничиваются сердечнейшим участием. И на том следует стоять, как бы ни развивались драматические события впоследствии». Леон в очередной раз выступает в качестве уравновешенного стратега, смотрящего гораздо дальше выгод сегодняшнего дня.
89
Совершенно неверно, поскольку запись в дневнике Скотта за 16 января (при всем несовершенстве перевода) совершенно однозначна: «Норвежцы нас опередили и первые достигли полюса. Ужасное разочарование» (1934. С. 339). Однако это объяснение причин гибели далеко от реального. Подробнее см.: Причины гибели экспедиции Р. Скотта // Природа, 1978 № 10.