Дальнейшее общение Ховденака с мисс Бойд привело к тому, что она обратилась к норвежским властям с весьма щедрым предложением. «Хобби» позволялось и дальше участвовать в поисках при условии, что мисс Бойд и ее гости также смогут находиться на борту. На палубе шхуны позади командной рубки в спешке соорудили помещение под каюты для ее гостей — четы Колхун и шотландского инженера Гисберта.
26 июня «Хобби» вышла из гавани Тромсё в направлении Шпицбергена и тремя днями позже бросила якорь в Конгс-фьорде. В этот раз на ее борту было целых два капитана — Кристиан Юхансен и Аструп Хольм. Луизе Бойд предстояло возглавить поиски, и это обстоятельство весьма тревожило Ховденака. Как консервативный адмирал Герр на борту «Страсбурга» посмотрит на то, что один из начальников его экспедиции — женщина? Еще одним условием мисс Бойд было плавание «Хобби» под американским флагом. Таким образом, Соединенные Штаты официально включались в масштабные международные поиски Амундсена в окрестностях Шпицбергена.
Во главе норвежско-французской поисковой экспедиции стоял командующий флотом Берглунд, что было неудивительно, если учесть количество привлеченных военных судов Норвегии и Франции. Однако эта общая операция подразделялась на множество малых, которые следовало направлять и координировать. Высшее командование в лице французского контр-адмирала и норвежского адъютанта-советника располагалось на борту французского крейсера. В их распоряжении было несколько капитанов норвежского, итальянского и французского военного флотов, американский начальник экспедиции с норвежским адъютантом (на эту должность в конце концов назначили Рисер-Ларсена), множество арктических шхун, не привыкших действовать под командованием военных, частная экспедиция под руководством Трюггве Грана от норвежской армии, шведская экспедиция (два зафрахтованных судна и семь самолетов с военными и гражданскими экипажами), три советских ледокола, один итальянский военный корабль и итальянские пилоты Военно-морского флота. В самый активный период поисков в них участвовало в общей сложности больше 1500 человек (среди них — 4 женщины, 2 американки и 2 русские), 23 самолета, 20 судов, 2 собачьи упряжки и несколько лыжных патрулей альпийских стрелков. Однако самую важную работу проделали две сотни рыбачьих лодок, барж и яхт, находившихся в море неподалеку от Шпицбергена. Заслугой Геофизического института и лично Гуннара Ховденака следует считать то, что в этом хаосе судов и самолетов удалось так быстро наладить неофициальный и всесторонний обмен сведениями, давший впечатляющий результат.
Несмотря на то что на исходе июня Рисер-Ларсену пришлось отойти от неформального координирования поисков, ведущихся в северных районах Шпицбергена, на нем по-прежнему лежало множество управленческих функций. С норвежской стороны он отчитывался перед губернатором Шпицбергена, Министерством обороны и командующим флотом через Гуннара Ховденака. Менее официально, посредством сети, уже хорошо отлаженной в процессе поиска лагеря Нобиле, он также слал отчеты капитану «Читта ди Милано», главе шведской спасательной экспедиции Эгмонту Торнбергу и советскому командованию «Красина». К тому же Рисер-Ларсен был, вероятно, самым опытным полярным летчиком в Норвегии, если не во всем мире. Он имел летный сертификат и права на управление дирижаблем, а также участвовал в качестве заместителя начальника в двух тяжелых и продолжительных полярных экспедициях. И, возможно, самое важное: он долгие годы был близким другом Руала Амундсена и лучше многих знал образ мыслей последнего.
3 июля «Браганца» вернулась в Конгс-фьорд. Обе «Ганзы», F.36 и F.38, спустили на воду в бухте к востоку от углепогрузочной пристани. F.38 вытащили на берег и основательно отремонтировали перед пробным полетом, предпринятым Люцов-Хольмом. Он заявил, что самолет теперь как новенький и готов к подъему на борт «Хобби». С ремонтом F.36 дело обстояло не так хорошо, но Люцов-Хольм считал, что машину все же можно поднимать в воздух для разведывательных полетов, если использовать авиационный бензин, а не менее качественный автомобильный, который, по его мнению, и был причиной перегрева двигателя.
Сотрудничество Рисер-Ларсена с Ховденаком по-прежнему складывалось непросто. В Ню-Олесунн пришло немало официальных радиограмм, которые Рисер-Ларсен не мог игнорировать, но которым он не всегда собирался следовать.