Командующий флотом Рисер-Ларсену: «Уполномочиваем вас оставить при себе Ламбректса и позволить Люцов-Хольму при необходимости переместиться на борт „Страсбурга“».
Рисер-Ларсен командующему флотом: «Люцов-Хольм может следовать за „Страсбургом“, если завтрашний пробный полет покажет, что мотор исправен».
В рапорте для командующего флотом, составленном по окончании поисковой операции, Рисер-Ларсен не смог удержаться от критических замечаний: «Поскольку в открытом море не найти свободного от льда пространства, достаточного для запуска, и поскольку „Страсбург“ не станет заходить во льды для поиска подходящих условий, толку от аэропланов на „Страсбурге“ будет не больше, чем на „Турденшёлле“» {131}.
Рисер-Ларсен не стал продолжать дискуссию с командующим флотом, Ховденак мог все это сказать лично. Поскольку «Хобби» сейчас стояла на приколе в Конгс-фьорде, Рисер-Ларсен настоял на том, чтобы капитан попробовал погрузить обе «Ганзы» на борт арктической шхуны. Понимая, что места там в обрез, он все-таки смог сложить пазл из аэропланов вокруг рубки и новой пристройки с каютами. Командующий флотом в конце концов сдался. Рисер-Ларсену позволили взять на борт «Хобби» обе машины с Люцов-Хольмом и Мюре в качестве пилотов.
Но этим дело не кончилось. «Турденшёлл» прибыл в Кингсбей, также имея на борту два одноместных истребителя «Сопвич Бэби», летчика Финна Ламбректса и механика Ларса Ингебригтсена. Использовать эти машины небольшого радиуса действия для воздушной разведки во льдах Рисер-Ларсен считал небезопасным. «Турденшёлл» не мог похвастаться проходимостью ледокола и должен был вести поиски на чистой воде вдоль кромки полярных льдов. Короткие полеты с палубы «Турденшёлла», по мнению Рисер-Ларсена, особого смысла не имели. Поэтому он радировал командующему флотом с просьбой взять Ламбректса и Ингебригтсена на борт «Хобби» в качестве третьего летного состава. В этот раз получить согласие оказалось не так сложно. 4 июля «Хобби» вышла из Конгс-фьорда и взяла курс на северо-запад, в направлении кромки многолетних льдов у берегов Восточной Гренландии.
5 июля на север наконец-то отправился и «Страсбург». Гуннар Ховденак сухо заметил, что скоординировать столь многостороннюю поисковую операцию будет непросто. Но все вышло лучше, чем он ожидал.
«Латам» искали не так, как выживших после крушения «Италии». В течение 40 с лишним дней поисковый район вокруг предполагаемой позиции лагеря Нобиле постепенно сужался. Все потому, что с выжившими довольно скоро удалось установить радиосвязь, а значит, спасатели знали, где они примерно находятся. Искавшие «Латам» такого подспорья не имели. Немногочисленные сеансы радиосвязи с самолетом не позволяли установить, куда он направлялся — а также где был на момент контактов. Радист Валетт не сообщил своих координат даже после прямого запроса от «Ингёй-радио».
Территория, на которой мог находиться «Латам», была гигантской: она простиралась от Земли Франца-Иосифа на востоке до Гренландии на западе, от норвежского побережья на юге до кромки многолетних льдов у Северо-Восточной Земли на севере. Метод, разработанный Ховденаком совместно с адмиралом Герром, заключался в том, чтобы исключить районы, где Амундсена и французского аэроплана быть не могло. Действовать согласно этому методу было непросто, поскольку одна из наиболее вероятных теорий предполагала, что «Латам» по различным и неизвестным причинам приземлился у острова Медвежьего. А значит, самолет могло унести течением и ветром на значительное расстояние за какие-то пару суток.
Согласно другой теории, Амундсен решил лететь прямиком к лагерю Нобиле. Для ее проверки требовались суда, способные пройти сквозь густой лед, — то есть «Хобби», «Хеймланн» и «Веслекари». Кроме того, русские тоже пообещали направить свои ледоколы на поиски Амундсена к востоку от Шпицбергена — и «Красина», и «Малыгина».
Работа по налаживанию контактов с рыболовецкой флотилией, проделанная Ховденаком в Тромсё, начала приносить результаты. В конце июня — начале июля руководству поисковой операции стали поступать первые конкретные сообщения относительно «Латама». Как и прежде, проще всего дело обстояло с отрицательными сведениями: 18 июня «Микаэль Саре» находился близ острова Медвежьего весь день и вечером в момент исчезновения «Латама». Команда судна не видела французского самолета, зато они прекрасно видели и слышали аэроплан Маддалены. «Савойя» прилетела с другой стороны, из Вадсё, и на час приземлилась на острове, но и сам Маддалена не заметил нигде французского самолета. 19 июня мимо Медвежьего пролетали «Марина II» и «Юнкер Уппланд», но они также не видели и не слышали «Латама». Вдобавок к этому в приемную командующего флотом потоком шли записи опросов рыбаков. Большинство из них не имело никаких сведений о пропавшем аэроплане.