Предположим теперь, что Руал Амундсен, Лейф Дитриксон или еще кто-то из экипажа «Латама» пережили посадку рядом с останками дирижабля. Приземлившись, они должны были бросить все силы на то, чтобы снова поднять самолет в воздух, — точно так же, как они делали три года назад во время экспедиции Амундсена — Элсуорта. Возможно, что под конец им это даже удалось. Они также могли додуматься до решения, которое Рисер-Ларсен в начале июля предлагал Умберто Маддалене. Нобиле и остальных обитателей палатки тогда еще не спасли, а положение их тем временем сделалось критическим — лед таял не по дням, а по часам. Поэтому 28 июля Рисер-Ларсен отправил итальянскому летчику радиограмму, в которой пытался убедить его рискнуть и посадить «Савойю Маркетти» рядом с лагерем. Даже если летающая лодка при этом пострадает, ее все равно можно будет использовать как спасательную шлюпку и спокойно дожидаться на ней подхода «Красина», полагал Рисер-Ларсен {189}. Но гордый Маддалена, влюбленный в свой сказочный самолет, счел подобное предложение унизительным.
А не мог ли «Латам» послужить спасательной шлюпкой своему экипажу, когда люди решили отправиться из окрестностей острова Фойн к складам на мысе Платен или в пролив Беверли? Если подобная попытка имела место, то естественно предположить, что их путешествие пришлось на конец июля, когда вокруг стало много чистой воды, а в поисковом районе почти не осталось самолетов, судов и собачьих упряжек. Возможно ли, чтобы неподалеку от полуострова Платен у них закончилось топливо и Амундсен, Дитриксон или еще кто-нибудь из их экипажа перебрался на то место, где английская студенческая экспедиция нашла покинутый лагерь?
Это предположение объясняет по крайней мере часть сделанных в лагере находок. Например, зачем кому-то понадобилось приносить с собой прорезиненную дирижабельную ткань и откуда там взялись итальянские документы? Если пропавших итальянцев нашли мертвыми, то нашедшие могли захватить с собой предметы, доказывающие, что они действительно обнаружили место падения дирижабельного баллона.
Покинутый лагерь на полуострове Платен хранит свою тайну. Там долгое время жили люди, у которых были с собой палатка, оружие и патроны. У них были еда из итальянских запасов и возможность готовить — спички, металлические контейнеры, топливо, возможно, даже походная печка, работающая на метальдегиде, — как та, что была на «Латаме». Однажды они собрались и ушли из лагеря — может быть, потому, что приближалась зима? Они отправились дальше, и их следы затерялись в арктической пустыне.
Иллюстрации
Когда дирижабль «Норвегия» покидал Ню-Олесунн 11 мая 1926 года, начальник экспедиции Руал Амундсен был болен. В конце того же года ему удалили раковую опухоль в прямой кишке, а весной 1927 года он прошел экспериментальную лучевую терапию в клинике доктора Альберта Сёйланна в Калифорнии. Во время полета через Ледовитый океан на «Норвегии» Амундсен по большей части сидел на единственном в гондоле стуле. Это раздражало Умберто Нобиле, поскольку стул был предназначен для штурмана. Впоследствии Нобиле публично заявил, что Руал Амундсен был всего лишь пассажиром дирижабля. [1]
Американский полярник Линкольн Элсуорт и Руал Амундсен совершили две успешные совместные экспедиции. Они были близкими друзьями. После лучевой терапии Амундсен несколько месяцев жил у Элсуорта дома. [2]
Прибытие на пароходе в Сиэтл из Нома после экспедиции на «Норвегии». Слева направо: Умберто Нобиле со своим йоркширским терьером Титиной, Линкольн Элсуорт, Руал Амундсен, Ялмар Рисер-Ларсен. За четырьмя руководителями, между Элсуортом и Амундсеном — Оскар Омдал. [3]
Дирижабль «Норвегия» выводят из эллинга на римском аэродроме Чампино. Конец марта — начало апреля 1926 года. [4]
Дирижабль «Норвегия» перед вылетом из Ню-Олесунна 11 мая 1926 года. Вспомогательная команда держит его у земли. Амундсен в дверях гондолы. [5]
Вылет 11 мая 1926 года. Гондола «Норвегии» крупным планом. В иллюминаторе Умберто Нобиле. [6]
Начальник экспедиции на дирижабле «Италия» Умберто Нобиле. Всегда с собачкой Титиной. 1926 год. [7]