Даже название экспедиции и право писать о ней после ее окончания вызывали споры. От имени Норвежской воздухоплавательной ассоциации Рольф Томмессен подписал несколько контрактов с Нобиле — как впоследствии утверждал Амундсен, без согласования с ним. Но по крайней мере один контракт, прежде признаваемый всеми участниками экспедиций, «шеф» — так Амундсена величали в экспедиции на Южный полюс — подписал собственноручно — договор о том, как будут устраняться разногласия во время полета (голосованием четырех руководителей: Амундсена, Элсуорта, Нобиле и Рисер-Ларсена) и каково будет официальное название экспедиции (Трансполярный перелет Амундсена — Элсуорта — Нобиле). В последнюю минуту в отеле «Бристоль» 28 марта 1926 года Руал Амундсен, вероятно, был в отчаянии. Полярная экспедиция под руководством целого комитета — предприятие рискованное.
Соперничество и ссоры продолжались в течение всего полета из Ню-Олесунна до Аляски, что неудивительно при таком расплывчатом описании способов руководства. Как бы то ни было, экспедиция прошла успешно, и причины возникновения жестокой вражды между Руалом Амундсеном и Умберто Нобиле были другими. Норвежскому полярнику итальянский инженер не нравился никогда, но финансовый вопрос снова загнал Амундсена в тупик.
Неудивительно, что после субсидирования обеих полярных экспедиций Амундсена в Норвежской воздухоплавательной ассоциации в 1928 году возникли внутренние разногласия. Не все в ассоциации, как в правлении, так и среди ее рядовых членов, считали правильным, что ассоциация в такой мере поддержала эти экспедиции. Ассоциация попыталась вернуть часть средств, сдавая ставшие ее собственностью причальную мачту и ангар в Ню-Олесунне Умберто Нобиле. В феврале 1928 года об этом узнала пресса.
Одновременно с публикацией данной новости в нескольких газетах страны издание «Афтенпостен» сообщило о судебном разбирательстве в арбитражном суде между Амундсеном и Норвежской воздухоплавательной ассоциацией в отношении контрактов после их с Элсуортом полярной экспедиции 1925 года {11}. Спор зашел о распределении доходов от лекционных туров. Элсуорт был богачом, а вот Амундсену для погашения старых долгов дорога была каждая крона. Бремя его финансовых обязательств в том году было до крайности тяжело. Норвежский посол в Аргентине Херман Гаде, друг детства, купил у Амундсена виллу «Ураниенборг» и тем самым в последний момент спас его от унизительного банкротства.
В тот чудесный майский день, когда Амундсен так радушно устраивал завтрак для Уилкинса и Эйельсона, вилла была все еще его собственностью. И он все еще оставался всемирно известной персоной, без которой чествование новых героев-полярников немыслимо. После отъезда большинства гостей Амундсен — среднего роста, худощавый седой человек, лицо которого избороздили морщины, а в серо-голубых глазах таилась усталость, — стоял на остекленной веранде и смотрел на Бунне-фьорд, где фотограф Андерс Бер Вильсе запечатлел его на множестве снимков — в одеждах из шкур и на лыжах на фоне снега и льдов. Сюда прибывали морем именитые гости, здесь стояли на рейде перед каждой экспедицией гордые «Фрам» и «Мод», не далее как тем же утром над садом летал гидроплан и разбрасывал цветы. Только цветы на сей раз предназначались не ему, а английским пилотам.
Тяготило его и другое, чему, по счастью, не было места за праздничным столом. В тот же день «Афтенпостен» опубликовала под крупными заголовками статью на трех полосах: Нобиле сделал то, во что не верили ни Амундсен, ни остальные полярники. Дирижабль «Италия», построенный по типу «Норвегии», накануне в час ночи достиг Северного полюса и теперь возвращался в Ню-Олесунн. Через несколько дней Амундсену, возможно, придется чествовать у себя человека, который в его глазах был предателем.
Амундсен неоднократно публично заявлял, что Умберто Нобиле стал начальником экспедиции практически без опыта полярных путешествий, что тот лишен необходимых способностей и прилежания, позволявших усвоить жизненно важные знания. На оскорбления Нобиле отвечал, что от Амундсена в полете на «Норвегии» не было никакого проку, он просто сидел в задней части гондолы управления как пассажир. За два года после экспедиции они успели обменяться подробными и обидными отзывами об умениях друг друга — Нобиле в «Нэшнл Джиографик», Амундсен в «Нью-Йорк Таймс» и собственной автобиографии.