Таким образом, официально норвежское участие ограничивалось двумя небольшими самолетами-разведчиками и легендарной полярной шхуной «Хобби». Однако, несмотря на скромность средств, норвежская спасательная экспедиция первой начала действовать в предполагаемом районе крушения. Кроме того, за прошедшие дни в неофициальном порядке был предпринят целый ряд действий, повлиявших на политическую роль Норвегии в Ледовитом океане. Ни министр обороны, ни правительство не могли допустить, чтобы какое бы то ни было иностранное государство указывало им, как осуществлять суверенитет на Шпицбергене.
В своем письме к норвежскому правительству итальянцы информировали, что начальником экспедиционной базы является капитан «Читта ди Милано». Поэтому ему были вверены организация итальянской спасательной миссии и координация альпийских стрелков. Воздушные суда по тем или иным причинам нередко приземлялись далеко от цели. Поэтому на борту «Италии» и в Ню-Олесунне имелось большое количество полярной экипировки, саней и резиновых лодок. В Кингсбее норвежцы, наблюдавшие за атлетическими тренировками альпийских стрелков на обрывистых склонах, отдавали должное их лыжной технике, но открыто сомневались в том, что им хватит опыта для полярного похода. От обычных лыжных навыков мало проку, когда идешь по морскому льду.
Уже 26 мая, спустя день после предполагаемой даты возвращения «Италии» в Ню-Олесунн, на «Читта ди Милано» начали грузить уголь. Корабль не мог подойти к причалу, на котором заканчивалась железная дорога, поэтому погрузочные работы вели вручную, с помощью трактора. В конце концов «Читта ди Милано» ушла на север с менее чем половинным запасом топлива, которого могло хватить только на разведывательный рейд вдоль западного побережья. Норвежцы также поговаривали, правда, на этот раз несколько тише, что капитан Романья Манойя боится льдов, на что у него, впрочем, имелись веские основания. Тяжелый железный корабль на паровом двигателе создавался совсем не для того, чтобы по весне бороздить моря к северу от Шпицбергена. Слухи об итальянском капитане ползли из Тромсё, где экспедиционный корабль по пути на Шпицберген задержался на несколько дней, так как капитану доложили о дрейфующих льдах у мыса Сёркап {24}.
День накануне Троицы в Ню-Олесунне выдался необычайно холодным и туманным, с сильным северо-восточным ветром. Радиограмма из Геофизического института предупреждала о мощном циклоне из Гренландии, который мог быть одной из причин крушения «Италии» и теперь приближался к Конгс-фьорду. Капитан Романья Манойя отложил отплытие на раннее утро 27 мая. Настроение у итальянцев было мрачное. Опасались худшего — что никого после крушения дирижабля в живых не осталось.
Плавание вдоль западного побережья Шпицбергена заняло примерно полсуток. Поздним воскресным вечером «Читта ди Милано» осторожно прошел сквозь дрейфующие льды в узкий залив к югу от острова Датский. Корабль держал курс на мыс Блюффодден в проливе Сёргаттет — маленькое зимовье, где вряд ли было что-нибудь, кроме сложенной из камней и плавника хижины. Местного охотника Вальдемара Крэмера наняли в качестве проводника и ледового лоцмана в помощь итальянским альпийским стрелкам, чтобы обследовать побережье на Северо-Западном Шпицбергене.
Встреча капитана Романьи Манойи и охотника наверняка стала культурным шоком для обоих. «Читта ди Милано» с более чем двумя сотнями людей на борту была организована по образцу итальянского военного флота. Капитан являлся верховным командующим, которому никогда не возражали. Столы в кают-кампании накрывали сообразно рангам, экипаж ходил в униформе с военными знаками отличия. Внутри корабля было тепло и уютно. Матросы следили за чистотой. А на берегу стоял, ожидая шлюпку, Вальдемар Крэмер — всматривающаяся в даль одинокая фигурка в грязной стеганой куртке, с нечесаными волосами и бородой. Годы, проведенные в арктической пустыне, избороздили его лицо глубокими морщинами.