Без еды человек может обходиться неделями, а без воды проживет не больше пяти дней. Люди Нобиле находились на льдине посреди моря. Почти всю поверхность льдины покрывали лужицы талой воды, но опытный Мальмгрен предупреждал: эту воду пить нельзя. Она слишком соленая. Может быть, не такая соленая, как море вокруг, но достаточно соленая, чтобы вызывать еще большую жажду. Пьешь все больше и больше, объяснял он, пока не наступает обезвоживание. Шведский доцент показал им, где добыть безопасную воду, — куски твердого сероватого льда, скрытые под слоем снега на верхушках самых высоких торосов. Соленая вода тает первой и стекает вниз, поэтому из оставшегося льда можно получить почти пресную воду. Мальмгрен отыскал несколько пустых водонепроницаемых коробок, в которые была расфасована еда для полета, наполнил их осколками льда и поставил в палатку, где благодаря теплу человеческих тел держалась нулевая температура. Приносить лед и пополнять коробки для воды стало общей обязанностью.
Когда есть еда и вода, люди начинают задумываться об удобствах. Палатка, даже маленькая и не имеющая пола, была невероятной удачей. Другой счастливой находкой оказался спальник, в который кутался Нобиле, сидя над картами в командирской гондоле. Спальник разрезали, расстелили на снегу в середине палатки и положили двоих тяжело раненных: Чечони, переломавшего обе ноги, и Нобиле с переломами запястья, голени и нескольких ребер. Дзаппи, освоивший в Риме курс первой помощи, смастерил из деревяшек шины для переломов. Только Мальмгрен не дал ему осмотреть свое плечо — не хотел снимать теплую куртку. Нобиле выкроил для него перевязку из ткани, чтобы Мальмгрен мог дать отдых руке.
В первую ночь от усталости все спали как убитые. Но дальше дела со сном пошли плохо. Палатка защищала от ледяных порывов ветра, но была непереносимо тесной. Уже через несколько дней в ней воняло прогорклой едой и немытыми человеческими телами. Поэтому в тихую погоду некоторые предпочитали ложиться на отдых снаружи — им там лучше спалось.
Наличие радиопередатчика и радиоприемника было таким везением, в которое почти невозможно поверить. Наладить аппаратуру было трудно, но вполне возможно. Спустя совсем немного времени радист отчитался, что по крайней мере приемник работает исправно. Но что с передатчиком? На первый взгляд, работал и он, но повторявшийся сигнал SOS оставался без ответа. Для Бьяджи началось испытание на прочность: каждый час выползать из палатки, присоединять к передатчику антенну и аккумуляторы и снова и снова бросать в эфир на длине волны 30 м жалкий по мощности сигнал «SOS Италия генерал Нобиле».
Затем он отключал аккумуляторы и уносил их с собой в палатку, где стоял приемник. Надевал наушники и слушал. Глотал разочарование, поняв, что его опять не услышали. Встречался взглядом с людьми, гасившими страх злобой. Выслушивал раздраженные замечания о том, что все без толку и пора ему это занятие бросать. Чтобы выносить такое, нужно нечеловеческое терпение.
Двадцатичетырехлетний Джузеппе Бьяджи как нельзя лучше подходил для этой работы. Как арктический Сизиф, он ходил от приемника к передатчику и обратно, не обращая внимания на ироничные реплики, не замечая хмурых лиц. Кроме него, исполнять обязанности радиста было некому. И пока в аккумуляторах остается заряд, он будет передавать и слушать, слушать и передавать. Его целью было просто делать свое дело, ведь результат от него не зависел. Понимая, сколь многое зависит от выносливости Бьяджи, Нобиле пообещал ему награду за установку связи с «Читта ди Милано» — плитку шоколада, которую он сможет съесть целиком.
И Мариано, и Дзаппи были хорошими штурманами. Позже, когда туман рассеялся и появилась возможность хоть сколько-нибудь точно измерить высоту солнца, выяснилось, что координаты дирижабля, переданные вслепую на «Читта ди Милано» перед самой аварией, были неверными. На самом деле дирижабль находился гораздо восточнее. После нескольких измерений, выполненных с помощью секстанта по времени, полученному по радиоприемнику, было установлено, что они приземлились на 81°41′ с. ш. и 25°25′ в. д. Эту важную информацию следовало передать на вспомогательный корабль экспедиции в Ню-Олесунн, чтобы поисковые работы велись в правильном районе.
Когда прояснилось и на юге, люди с изумлением увидели, что земля совсем близко. Ясно различимые очертания гор и ледников вернули им воодушевление, одновременно вселяя неоправданные надежды. Начались разговоры о том, нельзя ли добраться до суши с тем, чтобы, двигаясь по побережью Северо-Восточной Земли, искать помощь к западу от их теперешнего расположения. Участвовать в подобном переходе могли не все, но никто не отваживался произнести это вслух. Ни Чечони, ни Нобиле даже мечтать не приходилось о том, чтобы перебраться через льды.