Капитан Романья Манойя приказал как можно скорее доставить KB-радиостанцию в Конгс-фьорд и установить ее в одном из пустующих домов Ню-Лондона у мраморного карьера. Такое расположение удваивало шансы бортовых радистов первыми установить связь с горсткой выживших на льду людей. И на этот раз их старания увенчались успехом. 7 июня итальянскому командующему сообщили о перехвате слабого сигнала, предположительно передаваемого из палаточного лагеря. Но в этот раз не слышал ответа Бьяджи.
Утром 8 июня им на выручку снова пришла коммерческая радиостанция «Сан-Паоло». В радиограмме, адресованной непосредственно Бьяджи, сообщалось, что «Читта ди Милано» их услышала, но после всех слухов и ложных сообщений капитан Романья Манойя должен удостовериться, что на связи действительно Нобиле. Бьяджи просили передать номер его военного билета на длине волны 900 м. К заполнявшим палатку облегчению и бурному ликованию добавилось раздражение — обитатели льдины не могли передавать сигналы на средних волнах. Аварийная радиостанция работала только в KB-диапазоне. Тем не менее в условленное время Бьяджи все-таки отправил свое имя и номер военного билета 86891 на волне длиной 32 м — он надеялся, что у радистов на «Читта ди Милано» хватит ума прослушивать и короткие волны.
И вот наконец свершилось. После 13 дней в мире воды, льда и слепящего света, после жизни в вонючей палатке на голодном пайке, после бессонницы и отчаяния, перемежавшегося проблесками безумной надежды, их услышали на «Читта ди Милано» четко и ясно. Но и среди всеобщего веселья некоторые жители палатки снова и снова задавались вопросом: почему вспомогательное судно не слышало их раньше? Неужели их сразу сочли погибшими?
Так или иначе — но связь есть! Двусторонняя связь установлена! Но они по-прежнему могли умереть во льдах. Взглянуть в лицо этой ужасной истине шестеро мужчин пока не отваживались. Они сидели в палатке и голодными глазами смотрели на то, как Нобиле вручает Бьяджи заслуженное вознаграждение. Радист дрожащими пальцами развернул фольгу, в которую было завернуто почти полкило шоколада. Осторожно откусил кусочек. Перехватил взгляды остальных выживших. Разломил плитку пополам и отдал половину товарищам. Вторую половину Бьяджи с видимым удовольствием съел сам. За эту короткую трапезу был уничтожен четырехдневный паек шоколада из их запасов, и насколько же он был вкуснее подпорченного медвежьего мяса!
Сенсационным новостям со Шпицбергена норвежские и международные газеты отводили первые полосы. Известие о судьбе дирижабля «Италия», изложенной Нобиле в первой подробной радиограмме итальянским властям, облетело весь западный мир. Рассказывалось главным образом о драме, разворачивающейся в тесной палатке на затопляемой льдине. Шестеро мужчин борются за жизнь, двое из них тяжело ранены, один, инженер Трояни, подхватил горячку и лежит в жару, а вокруг бродят белые медведи. Еще трое отправились по льду к земле за помощью. А третью группу из шестерых человек после аварии унесло в неизвестном направлении.
Журналисты недоумевали. В рассказе Нобиле не хватало одного человека. После нескольких сеансов связи и вопросительных радиограмм Нобиле наконец решился рассказать о трагедии, которая замалчивалась в его первом сообщении. Погиб Винченцо Помелла, моторист задней гондолы. Беднягу задавило в момент столкновения со льдом. Нобиле всячески превозносил Помеллу — это все, что он мог сделать для его родных и друзей. Представители итальянских властей нанесли вдове официальный визит, чтобы выразить ей свои соболезнования. Муссолини лично отправил слова поддержки семьям всех участников трагедии.
И все же никто — ни журналисты, ни капитан «Читта ди Милано» — не мог даже вообразить себе всю чудовищность обстановки на льдине. Тому, кто там не был, ни за что не понять ужаса тех первых дней во льдах: каково было Бьяджи вынимать из сумки Помеллы его ботинки и потом раз за разом ходить в них к радиопередатчику, каково было хоронить мертвого моториста в снегу. Каково им пришлось, когда ветер сдул насыпанную снежную кучу и обнажившийся труп начал вонять, привлекая к лагерю всех окрестных медведей. Каково было живым топить мертвого Помеллу в ледяной морской воде и каково перед этим привязывать к нему все, что нашлось тяжелого, чтобы он уже больше не всплывал.