Глава 12
Ловушка
Старая яблоня у стены дома стояла вся в цвету. За несколько теплых дней почки распустились маленькими розовыми зонтиками. На клумбах сияли красным и желтым тюльпаны, но лепестки уже едва держались на стебле, и слабого ветерка было довольно, чтобы сорвать их и разметать по лужайке.
Амундсен стоял на лестнице, вдыхал чистый утренний воздух и думал, что настало время сдаться. Нет ничего постыдного в том, что у него не хватает средств на покупку самолета «Дорнье Валь». «Люфтганза» выставила слишком высокую цену. Чтобы частная экспедиция состоялась, ему нужна помощь. Поэтому он с нетерпением ждал приезда в Норвегию Элсуорта. Но дни шли, а ни Элсуорта, ни финансирования не появлялось. Этим утром Амундсен был спокоен и готовился признать поражение.
Чуть позже должен был приехать Сверре Хассель. Амундсен ничего против него не имел, но времени принимать гостей у него сейчас не было. Ему нужно разобраться с поисками подходящего самолета для полета на Шпицберген. Племянник Густав Амундсен обещал прийти и занять Хасселя. Вистинг тоже наверняка объявится, как всегда. Он крутился вокруг Амундсена как старая, отправленная на покой прислуга, с мольбой в глазах и озабоченным лицом. Предполагалось, что Вистинг тоже отправится на север. Но не на самолете, решил Амундсен. Там от него никакой пользы.
Несколько дней назад у Амундсена в гостиной сидел известный итальянский репортер Давид Джудичи. Он брал интервью о попытках найти Нобиле и экипаж «Италии». Амундсен не мог скрыть напряжения. Он постоянно отлучался в свой кабинет, оправдывая это занятостью и потоком обращений. Поговорить с ним хотели многие — не в последнюю очередь журналисты. Все как в старые добрые времена. Он востребован, в эпицентре событий. Все признавали его уникальный опыт и талант руководителя. Ни у кого не возникало впечатления, что он в стороне.
Итальянский журналист спросил его, кого он выберет из всех тех, кто постоянно заявляет о своей готовности участвовать в экспедиции. Амундсен ответил, что огласит свой выбор довольно скоро: доверия достойны только самые лучшие. В команду полярнику нужны надежные пилоты, механики и радисты. Если на Шпицберген отправятся другие экспедиции, он будет сотрудничать с ними. Он не собирается устраивать никакой конкуренции. Это искренняя попытка спасти Нобиле.
Джудичи не задавал неудобных вопросов, не упомянул даже, что официальная спасательная экспедиция во главе с Рисер-Ларсеном уже находилась к северу от Шпицбергена с двумя самолетами, двумя полярными шхунами и тремя собачьими упряжками с опытными погонщиками. И все же Амундсен, должно быть, понимал, насколько далеко от реальности то, о чем он рассказывает. Он поглядывал на висящую в гостиной модель N25. Именно в этом интервью он пустился в описание полярных льдов, которое позже будет истолковано как его желание умереть. «Ах, если бы вы только знали, как там великолепно, в полярных широтах! Вот где я хотел бы умереть, только пусть смерть придет ко мне по-рыцарски, настигнет меня при выполнении великой миссии, быстрая, без мучений» {55}.
У Амундсена был шанс, и он его упустил. В интервью Джудичи он мог превратить свое унижение в критику самих итальянцев. Почему они не торопятся со своими многочисленными суперсамолетами, снимают с себя государственную ответственность за экспедицию на «Италии»? Почему оставляют спасение своего самого выдающегося полярника и его команды на откуп частной инициативе его старого конкурента? Вот что он мог бы сказать вместо героических речей о смерти во льдах. В действительности его положение было совершенно другим. Он выставил свои награды на продажу, чтобы наконец избавиться от долгов. Торговец Конрад Лангорд предложил 15 000 крон за собрание из 65 орденов и медалей. Он сам отложил 7500 крон из доходов от раскритикованной автобиографии. Этих сумм было вполне достаточно для удовлетворения требований кредиторов. Скоро он освободится от этого груза, который тяготил его в течение многих лет! Умирать в его планы не входило, ведь он ждал в гости в Свартскуг маленькую возлюбленную из Аляски, Бесс Магидс.