Контраст между примитивным и грязным лагерем выживших и добротной базой шведов на Рюссёйе, должно быть, сильно впечатлил Эйнара Лундборга, который почти сразу занялся подготовкой своего спасения. Он объяснил итальянцам, что жизненно необходимо, чтобы его спасли первым. Тогда он сможет прилететь за остальными. «Фоккер» уже было не восстановить: пропеллер разлетелся на куски, и поврежденные крылья не подлежали ремонту. Но у шведов имелся еще один самолет, к которому можно было прикрепить лыжное шасси. Само собой, его следовало спасти первым. Чечони снова придется подождать, что последний воспринял стоически.
Ранним утром 24 июня капитан Торнберг, взяв лейтенанта Кристелла в качестве летчика-наблюдателя, решил вылететь на «255»-м в бухту Вирго и доставить Нобиле на «Читта ди Милано». Генерала подняли на палубу экспедиционного судна. Команда восторженно хлопала в ладоши, но атмосфера на борту была совершенно другой. О странном приеме написал, среди прочих, в своем дневнике и капитан Торнберг.
Нобиле отнесли в каюту. Капитан пригласил его, а также брата Амедео и Торнберга к себе. Тон встречи был ледяным. Романья Манойя безостановочно ругал Нобиле, тогда как тот не уставал хвалить усилия шведов, не имея ни одного доброго слова для руководства итальянских сил в Ню-Олесунне. Начальнику шведской экспедиции неловко было видеть, что Нобиле на борту «Читта ди Милано» перешел на положение обычного пассажира.
Позднее выяснилось, что к этому решению был причастен сам Муссолини. Итальянские власти задевали многочисленные газетные заголовки, подтрунивающие над тем, что Нобиле позволил спасти себя первым и взял с собой собачку вместо кого-то из пострадавших. В Риме уже зашевелились враги Нобиле, а их было немало. Крушение дирижабля «Италия» требовало найти козла отпущения, и прилагались все силы, чтобы сделать им самого Нобиле.
В радиограмме от морского министра Сирианни главой лагеря выживших был назначен Вильери, которому еще не исполнилось и 28 лет. Нобиле же отстранили от какого-либо участия в спасательной операции, но без лишней огласки. Довести это до сведения генерала поручили капитану Манойе. Сам Нобиле так пишет об этом в своей книге:
«Глаза мои медленно открылись, и я наконец увидел правду — во всей ее неприглядности — с явными признаками чудовищного заговора… слова, как бы случайно оброненные то тут, то там… туманные фразы. Это потрясение меня оглушило» {109}.
В тот же вечер, 24 июня рядом с «Читта ди Милано» в бухте Вирго приземлился самолет Маддалены. Финский «Турку» уже стоял наготове с вмонтированным лыжным шасси. Но летной погоде пришел конец. С севера наползал ледяной океанский туман. Поисковые полеты пришлось отложить на несколько дней и итальянцам, и шведам, и финнам. Это касалось и поисков группы Мальмгрена, и унесенных на дирижабле, и «Латама», а также спасения Лундборга, застрявшего в палаточном лагере.
Шведский летчик переживал все стадии отчаяния, уже давно пройденные итальянцами. Эйфорию, нервозность и гнев. Беспокойство по поводу того, что коллеги в Мурчисон-фьорде не забрали его немедленно, и опасения из-за малого числа сообщений, получаемых по радиопередатчику, у которого уже 33-и сутки дежурил Бьяджи. Внезапно Лундборга обуяло желание отправиться к берегу, видневшемуся на горизонте. Общался швед в основном с Бегоунеком, потому что тот говорил по-английски свободнее других. Именно чеху он рассказал, что видел следы на льду между лагерем и островом Фойн. Неужели Мальмгрен с офицерами и вправду достиг суши?
Лундборг также рассказал, что до отъезда на Шпицберген говорил с матерью Финна Мальмгрена. Она не теряла присутствия духа. Сын сказал, что ей не стоит тревожится, если от него не будет вестей много недель, да даже полгода. Это обычное дело в Арктике, уверил он ее. Там ты не пропадешь. Там тебя почти всегда отыщут.
Шли дни, и погода на льдине нередко была ясной, но там, где в ожидании стояли самолеты, небо по-прежнему окутывал туман. Движение льдов усилилось. В один из дней лагерь сместился почти на 20 км к юго-востоку. В палатке нарастало отчаяние. Вильери на все обращения шведа отвечал односложно, и когда Лундборг предложил отправиться по льдам в сторону суши, юный итальянец твердым «нет» пресек все дальнейшие дискуссии. Он не мог допустить еще одного разделения группы.