Утром 8 июля Борис Чухновский предпринял пробный полет. Ледовое поле на деле оказалось вовсе не таким ровным, как виделось издалека, и на нем хватало торосов и проталин. Но необычные поплавки, прикрученные крепкими упругими тросами прямо к фюзеляжу, сработали идеально. «Юнкерсу» потребовалось всего 250 м, чтобы взлететь. Чухновский с командой сделали над ледоколом круг и спустя несколько минут ушли на посадку. Довольный летчик заявил, что приземлиться оказалось так же легко, как и взлететь, так что теперь он не сомневается в успехе спасательного полета. На ужин всем выдали двойную порцию водки, чтобы отпраздновать триумф пилотов и техническое превосходство аэроплана.
К большому огорчению Чухновского и летной бригады, из-за тумана вылететь не удалось ни в тот день, ни на следующий. «Красный медведь» снова поднялся в воздух лишь после полудня 10 июля. На борту было пять человек: Борис Чухновский — первый пилот, Георгий Страубе — второй, летчик-наблюдатель Анатолий Алексеев, бортмеханик Александр Шелагин и Вильгельм Блувштейн, кинооператор с «Ленфильма». Первый полет планировался разведывательным, но летчики взяли с собой письма, которые они собирались сбросить группе Вильери, с инструкцией о том, как обозначить выбранное для посадки место. «Юнкерс» покружил над ледоколом и взял курс на восток.
Не успел аэроплан исчезнуть из поля зрения, как со льдов пришел густой туман и окутал «Красин» плотной пеленой влажного, серого воздуха. Капитан Эгги и начальник экспедиции Самойлович в тревоге и растерянности расхаживали по капитанскому мостику, но вызывать самолет назад не стали. Всего через несколько минут с «Юнкерса» пришла первая радиограмма. Они пролетели над ледниками Северо-Восточной Земли. Через полчаса с аэроплана доложили, что пролетают над островом Карла XII. Минул еще час, и друг за другом пришло сразу два сообщения. Летчики не обнаружили итальянского лагеря и решили возвращаться на ледокол.
Капитан Эгги с облегчением принялся за подготовку к посадке «Юнкерса». Туман пронзили лучи мощных прожекторов. В топки добавили угля, чтобы черный дым из труб повалил гуще. На льду вокруг судна расставили бочки с горящим дегтем. Но в 18.45 с аэроплана вдруг пришла краткая и непонятная радиограмма. В ней было всего два слова: «Группу Мальмгрена». Спустя несколько минут за ней последовала вторая — «Карла». А потом сообщение чуть длиннее: «Не можем подойти к „Красину“ из-за тумана. Видели группу Мальмгрена. Ищем посадку в районе Семи Островов». На этом передатчик «Юнкерса» замолчал, несмотря на многочисленные запросы с «Красина».
На борту ледокола беспокойство мешалось с радостным возбуждением. Что случилось с аэропланом и где они видели группу Мальмгрена? Но следующее сообщение пришло лишь через четыре часа. «Мы находимся на широте (пропуск) градусов двадцать пять минут на долготе (пропуск) два градуса тридцать минут от полуострова Вреде. При посадке сломали шасси» {123}.
Только глубоко за полночь летчики «Красного медведя» смогли отправить следующие радиограммы. Им практически по счастливой случайности удалось обнаружить группу Мальмгрена в зоне разреженных, постоянно дробящихся льдов примерно в 5 морских милях к востоко-юго-востоку от острова Карла XII. Двое стояли с флагом в руках на вершине небольшого тороса, третий лежал навзничь неподалеку. «Юнкерс» пять раз пролетел над выжившими, дабы убедиться, что они его увидели, и уточнить координаты группы. Затем аэроплан попытался вернуться на «Красин», но был остановлен густым туманом. Во время посадки на лед в Рийп-фьорде сломалось шасси. Никто из команды не пострадал, и запаса продовольствия у них хватало на две недели. Радиограмма Чухновского заканчивалась так: «Считаю необходимым „Красину“ срочно идти спасать Мальмгрена» {124}.
Журналисты на борту «Красина» вскоре узнали содержание радиограмм с «Юнкерса». Сенсационная новость тут же разошлась по ошеломленным газетным редакциям. Норвежские газеты расчистили первые полосы для крупных заголовков о чудесном событии, в вероятность которого никто, по правде сказать, уже не верил. Группу Мальмгрена, безоружную, почти без провианта и снаряжения, а также без радио для отсылки своих координат, многие полярные авторитеты давно считали погибшей. Тем больше радости вызвало известие, что их нашли живыми, — особенно в Швеции и у шведских поисковых отрядов на Шпицбергене.