— Почему же? Очень даже можешь. Откажешься, и я просто уйду. Уйду и более никогда не стану участвовать в жизни твоей семьи. Согласишься — и твоя семья станет служить мне лично. Мне и более никому. Законы стран, правила корпораций, ультиматумы родственников — над тобой не будет довлеть ничто! Взамен же твоя семья получит силу, долголетие и огромные ресурсы, а также моё покровительство и море грязной работы.
— О каком сроке долголетия идёт речь? — чтобы хоть что-то ответить, спросил Добромир. Начало его не то что удивило — скорей шокировало. Предложение звучало словно сделка с самим Дьяволом! И теперь, пребывая в некоторой растерянности, он пытался хоть как-то дать себе время на обдумывание. Пусть даже и таким неуклюжим способом.
— Тысячелетия. Десятки тысячелетий. Пока ты сам не захочешь, или пока Земля не превратится в космическую пыль — ты будешь жить. Ты и все твои дети. Но ни коленом ниже — твои дети будут бесплодны, если согласятся принять бессмертие. И за их косяки будешь тоже отвечать лично ты! И карать их, если потребуется, лично… Если же они откажутся принять бессмертие — они уйдут из основной семьи, сменив фамилию, и состарятся как обычные люди. Но также и сохранят способность иметь детей. Подумай, готов ли ты будешь видеть столетие за столетием, как твои дети, внуки и правнуки стареют и умирают… Не каждый выдержит подобное в течение вечности.
— Это… звучит страшно… Даже жутко, я бы сказал. — Попытавшись представить, как он хоронит своих потомков, превратившихся на его глазах в стариков, Добромир внутренне содрогнулся. — Но… при такой цене… какие же будут возможности? Зачем вообще вам… тебе верные люди? В чём твоя цель?
Добромир, на самом деле, не был идиотом. Скорей даже наоборот — скрытым гением! Сражаясь со смертью наперегонки, он уже давно окончил обычный школьный курс и даже зацепил по верхам высшие курсы из сохранённых семейных архивов — он торопился жить как никто! И не просто учился, а поглощал как одержимый программы высшего образования прошлого, с материалами, учебными заданиями и копиями древних фундаментальных учебников: физика, прикладная математика, химия, общая биология, механика и математическое моделирование, история. В свои шестнадцать он был чертовски умён! И представлял как никто другой, как на самом деле устроен этот жестокий мир…
И Азраил скорей всего знал об этом, раз сделал ему столь серьёзное предложение…
— Изменить человеческую цивилизацию. Изменить людей. Перевоспитать их! Искоренить те пороки, что пожирают нас! С каждым поколением стремиться делать людей всё лучше и лучше… Изменить нашу Землю. Вывести людей в большой космос. Научить их путешествовать между галактиками! Вот мои цели: изменить весь наш прогнивший до основания мир!.. Ты хочешь пойти со мной, Добромир? Не просто увидеть начало, но участвовать, влиять на предстоящие изменения, узреть своими глазами результат многовековой работы? Если да, готовься отдать этому делу всего себя. Именно поэтому моя цена столь высока… И вот почему я не стану гневаться, если ты откажешься от предложения — слабые духом мне не нужны…
— Ты серьёзно?.. Это же… — Они оба как-то сами собой перешли на «ты» в своих разговорах. Как-то естественно и даже буднично, интуитивно почувствовав, что так найти общий язык им будет проще.
— Звучит как бред? Не больший бред, чем проклятье, насланное твоими дальними родственниками через мумию выкидыша младенца.
— Могу я подумать? — спустя десяток секунд спросил Добромир, сев уже совсем по-другому. Никакой расслабленности и фривольности как раньше — только предельная сосредоточенность.
Азраил кивнул.
— Можешь. Даю тебе двадцать минут…
Время шло медленно… очень медленно… И всё же двадцать минут слишком быстро закончились.
— Твой ответ? — Азраил меж тем уже встал со скамейки, вырвав своими словами Добромира из тяжкой задумчивости.
— Я согласен. Стать частью чего-то великого и пожалеть лучше, чем всю жизнь сожалеть о не сделанном выборе!
— Золотые слова, товарищ Меньшиков! — улыбнулся ему в ответ Азраил, перехватив свою неизменную трость левой рукой за середину. — Идём, я сейчас же подарю тебе твоё бессмертие! — после чего бесхитростно протянул свою правую ладонь Добромиру, помогая подняться.
Из парка они вышли вдвоём. Под недоумевающие взгляды охраны оба молодых мужчины поднялись в особняк, прошли через извилистые пути сумеречных коридоров в лучших традициях позапрошлого века, вновь оказавшись перед дверьми в семейный музей Меньшиковых.
— Зачем мы здесь? — удивлённо сыграл бровями Добромир. Об этом месте у него давно сложилось не лучшее впечатление. Особенно после прошлого раза.