"Посмотрим, как ты справишься, попрошайка," – подумал он, – "Слабым людям как ты, не помогут никакие деньги."
Эти слова на время принесли ему уверенность в себе, он усмехнулся своим смелым мыслям, сощурился и бодрым шагом направился к своему месту.
Поднимаясь по лестнице, он с удивлением заметил, что сегодня в здании было непривычно тихо. Люди переговаривались вполголоса, даже шепотом, а коллеги, которых он встречал по пути, казалось, были увлечены своими мыслями. Никто не попытался поймать его взгляд, и нарушить приветствием его одинокое спокойствие. В какой-то момент ему даже почудилось, будто его избегают, хотя особым вниманием и без того никогда не жаловали.
Весь день он слышал вокруг себя нескончаемый шепот, тихие шаги, разговоры о чем-то важном на кухне, куда его никто не звал. Ему хотелось узнать, наконец, что сегодня за день, но когда он собирался кого-то спросить, то видел очередное мрачное лицо, и всякое желание пропадало. Финальным сигналом стал истеричный женский плач, начавшийся так внезапно, что поначалу напомнил вой сирены. С этим воем все здание погрузилось в траур.
Авраам пересилил себя, встал на цыпочки и выглянул над одной из стен своего "кабинета".
– Эй, – позвал он соседа шепотом.
– А?
– Что случилось?
– Алеши не стало сегодня. Теперь собирают на похороны.
– Как?
– Сиганул с девятого этажа.
***
"Хорошая месть," – думал Авраам по пути домой, – "Я и представить не мог, что все получится так удачно," – он так погрузился в свои мысли, что при этих словах злорадно потер друг об друга ладони и тут же вскрикнул от боли. Человек, шедший на встречу, замедлил шаг и обеспокоенно посмотрел на старичка.
– Ступай дальше, – огрызнулся Авраам, пытаясь скрыть за грубостью гримасу страдания, исказившую его лицо.
"Слабый человек… Очень слабый. Мне повезло, теперь все будут знать, что бывает с такими как он. Что бывает, когда унижаешь беззащитного. Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда его уволили. Заглянуть в глаза, спросить, что он чувствует теперь. Наверно я даже подтолкнул бы его. Вдруг он сомневался… Я бы подтолкнул его на единственный поступок, который принес бы в этом мир немного света. Только наказание для таких, как он, сможет осветить наш мир."
Лампочка в коридоре перегорела. Он достал связку ключей, и в полной темноте начал перебирать их. Пальцы двигались с трудом, и это бессилие раздражало его даже больше, чем сопутствующая боль.
Рядом щелкнула задвижка, и тьму разрезал яркий луч света: из открывшейся двери показалась голова профессора.
– Я знаю что ты сделал, – тихо сказал он.
– Отстань от меня, – проворчал Авраам и поднес ключи к свету.
– Пойдем, поговорим.
Продолжая копаться в связке, Авраам невольно прошел в квартиру соседа.
– Аллилуйя! – воскликнул он, подняв ключ к глазам.
– Садись.
Александр указал на единственный стул в прихожей.
– Что нужно? – угрюмо спросил старичок.
– Тебе самое время сходить в церковь.
– Церковь? Зачем?
– Это грех. И то, что ты сделал, будет преследовать тебя всю жизнь.
– Да-а-а? – его голос окреп и стал увереннее, – И что же я сделал? Заставил их глумиться надо мной? А может, попросил их… Нет, не попросил – умолял! Умолял преподнести мне оскорбительный подарок?
– Ни одно оскорбление не стоит вины за чью-то смерть.
– За какую смерть? Какая вина? О чем ты!?
Его голос стал скрипеть и греметь, как несмазанная телега на разбитой дороге.
– Ты виноват в смерти Алеши.
Авраам подскочил с места, в сердцах схватил нахала за шиворот и заорал ему в лицо:
– Ты смеешь? Ты думаешь, смеешь?
Он с силой толкнул Александра к стене.
– Что творишь, дурак? – крикнул тот, пытаясь освободиться от хватки, – Тебя бес попутал?
– Не говори мне о вине! – язвительно начал Авраам, – Я не виноват в том, что умер тот, кто этого заслужил, – превозмогая боль, он начал медленно сдавливать горло жертвы, – Я не судья… – кривые пальцы изогнулись в неестественном положении, – Судья – справедливость… Жизнь отдала мне свой давний долг. А ты… Ты не смеешь и говорить об этом! – крикнул он и с силой ударил Александра о стену.
Профессор потерял сознание и медленно сполз на пол.
Авраам с ужасом понял, что этот приступ гнева уже не остановить. Он дрожащими руками схватился за дверь, перевел дыхание, и снова отыскал в кармане ключ.
Рывком он выбежал в коридор и стал нащупывать замочную скважину. Ключ никак не хотел входить. Он был в агонии, крупная дрожь била все его тело. Он чувствовал, как в двух шагах от него дышит обездвиженный человек.
– Черт возьми! – в истерике закричал он и яростно пнул дверь.