Собрание названий препаратов под заголовком "Болезни" произведено с целью дать дополнительное средство индивидуализировать случай. Там, где практик видит, что симптомы его случая недостаточно точно соответствуют симптомам препарата для "болезни", он должен смело идти дальше и выбрать препарат наиболее подходящий, какой только возможно; может быть эти симптомы никогда раннее не встречались при данной болезни в нашей практике.
Работы Бенингхаузена, особенно его реперторий, дополнялись постепенно, поскольку сам автор был практиком. Свои записи он вел в течении более чем двадцати лет, собирая все достоверные факты и успешные случаи. Во введении он пояснил, что использовал, как симптомы полученные при испытаниях, так и результаты клинической практики.
Как бы то ни было, реперторий Бенингхаузена составил основу этой Аналитической Терапии и все, что возможно было представить, здесь представлено; особенно в граничных списках, но без дополнений. Многочисленные дополнения и поправки выполнил сам Бенингхаузен в том экземпляре, которым он пользовался в своей практике. Д-р Дунхам (Dunham) во время своего сотрудничества с Бенингхаузеном внес множество поправок, дополнений и подтверждений за десять лет практики; он оставил нам свой экземпляр в Филадельфии на достаточно долгое время. Ошибки самого Бенингхаузена, касающиеся патологии (например, смешение терминов алая кровь и бледная кровь, быстрый пульс и частый пульс и др.), были исправлены; огромное количество повторов было исключено при новом расположении материала.
Большой ошибкой самого Бенингхаузена было выделение частных условий, которые якобы могли иметь общую применимость. Он отметил случай во Введении: "...состояние ухудшалось после бритья"; это состояние одно из самых сложных и наиболее важных, отмеченных Адамсом, испытателем препарата Carbo animalis. Суть симптома заключалась в гиперестезии рецепторов на лице, подбородке и вокруг рта. Такое заключение позволило Бенингхаузену назначить Carbo vegetabilis пациенту с очень сильной зубной болью, ухудшавшейся всякий раз, когда он брился. Это определение не дает нам право делать обобщение частных обстоятельств, придавая ему значение: "Ухудшение после бритья". Хотя в некоторых случаях, где такое ухудшение было ведущим симптомом это правило подтверждалось.
В репертории Бенингхаузена мы находим рубрику "Ухудшение в темноте". Вполне возможно, что этот симптом обусловлен страхом темноты или сами глаза могут испытывать потребность в свете. В соответствии с реперторием, такое состояние можно связать с десятком препаратов (и к которым мы можем присовокупить еще большее число в соответствии с копией репертория Дунхама) и употребить то или иное лекарство без эффекта. При симптоме "лучше в темноте" изучение причины является еще более важным и обязательным делом, так как в этом случае отмечено двадцать три препарата, большая часть из которых оказывает то или иное действие на зрение.
Чтобы проиллюстрировать сказанное, обратимся к Энциклопедии патогенезов (Pathogenetic Cyclopedia, London, 1850, рр 42). Мы обнаружим среди симптомов сознания "Обострение в темноте": страх, предметы кажутся слишком большими: Berberis; состояние испуга, когда дверь не открыта: Lycopodium; склонность к суициду, при наступлении сумерек: Rhus toxicodendron; страх получить травму, быть раненому кем-либо: Valeriana; депрессия в темноте: Phosphorus; и из книги Яра (Jahr), переведенной Галвеем (Gallowey): страх темноты: Calcium aceticum; делириум, обостряющийся в темноте: Carbo vegetabilis; сильнейший страх в темноте: Pulsatilla; скорбное настроение в темноте: Stramonium.
Все эти лекарства (за исключением Rhus toxicodendron) имеют обострение симптомов зрения в темноте. Конечно, можно без особой уверенности обобщить эту модальность, допустив, что Rhus toxicodendron тоже должен иметь симптомы зрения, обостряющиеся в темноте. Модальности далеко не всегда имеют свойство менять полярность или обращаться от одной функции на другую, хотя во многих случаях они и связаны между собой. Это можно проиллюстрировать на примере Stramonium, у которого данный симптом имеет отчетливое выражение потребности в ярком свете, а симптомы душевного состояния и соматические симптомы улучшаются на свету, и явно прослеживается обращаемость симптомов, т. е. ухудшение зрительных симптомов от света.
В репертории Бенингхаузена мы находим полный список препаратов, для которых он предполагал существование обращаемости. Симптомы же необязательно должны обладать таким свойством; они не "чулок, который можно вывернуть наружу для простоты употребления". Отнюдь не каждый симптом "улучшение в темноте" становится "ухудшение на свету". Такое использование списков препаратов, относящихся к несомненно противоположным условиям, следует считать ошибочным. В реальных условиях большая часть симптомов, связанных с ярким светом, действительно ослаблена в темноте, но это ослабление далеко не так выражено, как настоящее "улучшение в темноте"; это определяется еще и тем, что любой симптом может быть весьма выраженным и без существования другого. Сказанное может стать вполне понятным, когда мы заглянем в реперторий Берриджа (Berridge). Там мы найдем сто пятьдесят симптомов "ухудшение на свету": девяносто два от естественного и пятьдесят от искусственного. Согласно этому прекрасному реперторию только семь из первой сотни и пятьдесят семь имеют "улучшение в темноте" и только пять имеют "улучшение на свету".
Наиболее серьезное новшество, содержащееся в этой работе, полное отсутствие алфавитного расположения материала, так как ничто в книге не расположено по алфавиту, кроме названий препаратов, но и даже от этого мы надеемся отказаться в дальнейшем. Все наши репертории отягощены этим самым малозначащим из форм упорядочения материала. Это правда, что Ганеман добавил в первое издание "Фрагменты" (Fragmenta, 1895) указатель, в котором можно найти каждое слово; но его объем оказался совершенно немыслимым. Текст, напечатанный обычным шрифтом, занимал 268 страниц; указатель, напечатанный мелким шрифтом, занял 469 страниц. Как только Ганеман в 1811 г. принял за правило располагать каждое лекарство в соответствии с принятой сегодня схемой, это стало огромным шагом вперед, убедившим нас в необходимости употребить этот порядок в данном репертории.
Различные слова и выражения, используемые, как испытателями, так и пациентами, часто означали одно и тоже. Алфавитное расположение значительно увеличивало трудности при изучении, но и произвольное расположение материала образовывало нагромождение материала, из которого каждый мог выбрать все, что ему вздумается; между тем как результат оставался неопределенным.
Громоздкого расположения в алфавитном порядке можно избежать только естественным расположением материала, который читатель может усвоить также легко, как и алфавит. Если мы согласимся принять единый тип расположения материала во всех наших книгах, это даст нам значительное преимущество. Следование этому порядку означает, что все симптомы каждого препарата в Materia medica должны быть расположены частично в соответствии с частями тела, частично произвольно.