— А-а, понятно, — Артём сел на своё место у окна. — А что, тоже стоящее дело.
— Много ты понимаешь, — хмыкнул Тим и вернулся к книге.
Эркин сел, достал учебник и тетрадь по русскому. Он уже не с прописями, а с учебником работал. Артём так же стал выкладывать всё необходимое. Он очень гордился и не упускал момента похвастаться своей сумкой. Не матерчатым мешком с ручками для чего ни попадя, как у большинства, а под кожу и с клапаном, как портфель. Конечно, у Тима настоящая офицерская, но до Тима ему…
— Ну что? — Эркин видел, что Артёма распирает по-прежнему. — Решили уже, как тратить?
— Козу будем покупать. Ореньских кровей, — важно ответил Артём. — Чтоб и молоко, и пух были. А потом и корову.
Про дом он решил промолчать. Это когда ещё будет, и… и вообще…
— А корову какую? — у Эркина еле заметной насмешкой заблестели глаза, и он перешёл на английский. — Фриза или шортгорна? Ну, какую породу?
Артём изумлённо установился на него.
— А они что, разные? — вырвалось у него.
— Ещё бы, — хмыкнул Эркин. — Есть молочные, а есть мясные.
— А ты чего… разбираешься?
— Я пять лет скотником отпахал, — невесело усмехнулся Эркин. — Так что в молочных разбираюсь. Знаешь, сколько передоил.
— Ага-а, — задумчиво протянул по-русски Артём. — А вот если…
Договорить ему не дали звонок и появление Полины Степановны. И дальше учёба пошла своим чередом. Артём постарался забыть о деньгах и козе, чтобы не напортачить. Эркин работал с привычным спокойствием. Надо просто быть внимательным, и всё получится как надо. Ошибки у него в русском — большая редкость. Выручала зрительная память. Он так и сказал как-то Артёму.
— Ты читай больше, малец. Не по заданию, а так. Я какое слово прочитаю, так уже и не портачу в нём.
Тим, слышавший это, задумчиво кивнул.
После русского математика. Здесь у Эркина всё было бы хорошо, если бы не эта чёртова таблица умножения. Тогда Фредди научил умножать по-своему, он привык, приспособился, а теперь надо по-другому. Тяжело переучиваться. У Тима, похоже, такой проблемы нет. Решает, как орехи щёлкает. И у Артёма всё гладко. Когда в задаче все слова понимает, а умножению уже здесь учился, так что тоже… без проблем у мальца.
На природоведении не писали. Слушали, рассматривали карты и картинки, сами рассказывали. Было интересно. Когда дошло до карт, Тим снова всех обставил. Карты, планы, чертежи — всё ему без проблем. Да чего там, по всему Тим впереди, только в русском Эркину удаётся обойти его, и то… начинал Тим со всеми, как неграмотный, а тоже… ещё пара недель, и без прописей обойдётся.
И когда они вдвоём шли к дому, Эркин так и сказал:
— А ты здоровско… карты, планы, английский… всё-то ты знаешь.
— Я ещё много чего знаю, — усмехнулся Тим, но голос звучал не очень весело. — Нас ведь всему учили. Кое-что я бы и забыл с радостью, да вот… — он вдруг выругался. — Помнится.
Эркин кивнул.
— Понятно. Хочешь забыть, а не можешь, а нужно вспомнить, так тоже не можешь. Не хозяева мы самим себе.
— Я понял, — Тим вздохнул. — Нам ведь не на руку, на душу клеймо поставили.
— Сам додумался? — глухо спросил Эркин.
— Нет. В нашей десятке парень был, Чак, так он всё кричал, что рабы мы и в жизни, и в смерти.
— Кричал? — недоверчиво хмыкнул Эркин.
— Кричать и шёпотом можно, — усмехнулся Тим. — Вы, что ли, не трепались втихаря?
— Было дело, — кивнул Эркин. — Только не об этом. Вам сколько было отпущено?
— Чего?
— Лет. Ну, до какого возраста держали?
— Ну… — Тим недоумевающе пожал плечами. — Ну, пока хозяину нужны. Хозяин решал.
— А нам… двадцать пять лет и финиш.
— Финиш? — переспросил Тим.
— Не знаешь, что ли? — Эркин дёрнул в злой улыбке шрамом. — Финишный этап на небо.
— Я-то знаю, — Тим искоса быстро посмотрел на него. — А ты это откуда знаешь? Так только… в двух местах говорили.
— Слышал как-то, — пожал плечами Эркин.
Они говорили по-английски, не замечая этого. Оба, стоило заговорить о прошлом, переходили на английский. И когда после недолгой паузы Тим спросил, читал ли Эркин про вторую очередь Культурного Центра, то спросил он по-русски. И ответил Эркин тоже по-русски.
— Читал. Спортивный зал будет. И ещё писали, что надо стадион строить.
— Стадион — это здоровско.
Как всегда, подходя к дому, Эркин нашёл взглядом свои окна. В кухне горит свет, значит, Женя его ждёт. Окна Тима выходили на другую сторону, но он и так знал, что Зина не ложится, ждёт его.