Эркин кивнул.
— Я в Цветном был, мы завал сделали, а свора в Цветной лезла. Ну, а когда затихло, — рассказывал Эркин, как и раньше: очень точно и обстоятельно.
Выслушав его, Андрей даже присвистнул.
— Ну, дела-а. Так кого ж вместо меня в землю положили?
— Не знаю, — виновато ответил Эркин. — Их, сгоревших, мне рассказывали, шестеро было. Ни одного не опознали.
— Ну, — Андрей дёрнул углом рта, — ну, вечная им память, бедолагам.
Опять наступила тишина, и прервала её Женя, решительно перейдя от прошлого к будущему.
— Так. Завтра я отпрошусь, и мы пойдём всё купим, а сегодня будете спать вместе, а я к Алисе пойду.
Она распоряжалась с таким безапелляционным напором, что о сопротивлении и помыслить было нельзя. Да они и не сопротивлялись. Эркин всё ещё не вышел из оцепенения, а Андрею стало как-то всё равно. Он даже не разглядел спальню, сразу полез под одеяло. Эркин забрал халат и ушёл в ванную, погасив по дороге свет.
В ванной, прежде чем повесить халат на обычное место, он вдруг зарылся в него лицом и ощутил слабый, еле заметный, забиваемый запахом мыла памятный с перегона, с той ночи в Мышеловке, запах Андрея. Значит, это он. От мертвяка пахнет смертью, а этот запах живой.
— Эркин, — тихо позвали его из-за двери, — это я.
— Да, Женя, — Эркин быстро открыл задвижку, впустив Женю. — Что?
— Ничего, — Женя быстро обняла его, погладила по голове. — Что с тобой, Эркин?
— Нет, ничего, я… я просто растерялся. Его же убили, а он пришёл.
— Ну, ты же слышал, был ранен, отлёживался, знаешь, сколько таких случаев на войне бывало, а это тоже была война, — убеждённо говорила Женя.
Эркин слушал не так её слова, как голос. И Женя, почувствовав это, всё шептала и шептала, гладя, успокаивая его.
— Ну вот, ты помойся и ложись, тебе на работу завтра, в первую, ну же, Эркин, всё, милый, и… и я ничего не сказала ему… о профессоре, скажи ты, ладно?
Когда Женя ушла, Эркин быстро и без особого вкуса вымылся и, накинув халат, прошёл в спальню. Тихо, темно и ровное сонное дыхание. Не Жени, но тоже знакомое. Эркин привычно сбросил халат на пуф и лёг.
Андрей, как и когда-то, завернулся, закутался в одеяло и, когда Эркин потянул на себя угол, проснулся.
— Кто?
Страх в голосе Андрея не удивил, а наоборот — успокоил Эркин.
— Это я. Поздно уже, спи.
— Эркин? — как-то неуверенно спросил Андрей, поворачиваясь на спину. — Это правда ты?
— А кто же ещё? — попытался пошутить Эркин.
— Да, ты, — не принял шутки Андрей.
Теперь они лежали рядом под одним одеялом, как тогда, в Мышеловке, но не обнимая друг друга, а просто рядом, каждый сам по себе.
— Эркин, — вдруг тихо позвал Андрей.
— Да. Что, Андрей?
— Ты… ты прости меня.
— За что?!
— Ну, — Андрей сглотнул вставший в горле комок. — Ну, я не довёл Алису…
— Нет, Андрей, что ты? — перебил его Эркин. — Это я виноват, послал тебя… Если бы не Алиса, ты бы запросто отбился, я же понял, что ты её спасал, на себя отвлёк, все поняли.
Андрей всхлипом перевёл дыхание.
— Я… я ведь боялся… — и не договорил, всхлипнул уже плачем.
— Ты что? — Эркин рывком повернулся к нему, осторожно тронул за плечо. — Ты что, Андрей? Это я…
— Нет, — теперь Андрей перебил его. — Это ладно. Я о другом. Эркин, — он тоже повернулся набок, положил руку на плечо Эркина. — Обещай мне… как брата прошу…
— Что? Что сделать?
— Не спрашивай меня. Ну, где был, как выжил. Ладно? Ну, ранили меня в Хэллоуин, отлежался. И всё. Не надо больше.
— Хорошо, — сразу ответил Эркин. — И… и Жене скажу, чтоб не спрашивала.
— Спасибо, брат.
Андрей, как когда-то, ткнулся лбом в его плечо.
— Я тебе одну вещь должен сказать, — медленно начал Эркин.
— Не сейчас, ладно? — попросил Андрей и виновато добавил: — Устал я чего-то.
— Хорошо, потом, — обрадовался Эркин. — Ты спи, отдыхай.
Андрей снова всхлипнул и затих.
И как тогда, в Мышеловке, они так и заснули, обнявшись.
Эркин, как всегда, проснулся за две минуты до звонка будильника. И едва он шевельнулся, как Андрей открыл глаза.
— Уже утро?
— Да, мне на работу. А ты спи.
Но Андрей зевнул и сел на постели. Эркин прошлёпал к комоду, достал и натянул трусы, и уже тогда отдёрнул шторы.
— Ага-а, — Андрей с интересом огляделся. — Однако шикарно ты устроился. Слушай, — голос его стал смущённым. — А сумка моя где? А то я голышом…
Эркин улыбнулся.