— Ну, — Громовой Камень усмехнулся, — в последнем они не самобытны.
Гичи Впе внимательно посмотрел на него.
— Солоно пришлось, сержант.
Он не спрашивал, но Громовой Камень кивнул и поправил:
— Хреново. Я же не охотник теперь.
— Так, понятно. И куда теперь думаешь?
— В Эртиле или Юрге поищу.
— Учителем?
— А кем ещё я могу работать, комбат? Я — учитель, я учился на это.
— Педкласс?
— Два года. И ещё год на курсах после дембеля.
— Так, — Гичи Вапе задумчиво кивнул. — Пойдём. Посидим и поговорим спокойно.
К удивлению Громового Камня, у Гичи Вапе был свой ключ от одного из кабинетов. Канцелярский стол со стульями и шкаф в одном углу и застеленный узорчатым одеялом низкий диван-лежак в другом. Так сказать, две цивилизации рядом.
— Отец сейчас в стойбищах, — улыбнулся Гичи Вапе. — Нам не помешают, устраивайся.
Они сели на лежаке.
— Ты курсы где кончал?
— В Прокопьевске. Я там долечивался, ну, и заодно.
До сих пор они говорили на шауни с редкими русскими словами, но Гичи Вапе перешёл полностью на русский, и Громовой Камень поддержал его.
— Начальные классы?
— И шауни в средней школе. А что, комбат, есть место?
— Есть дело, — поправил его Гичи Вапе. — Понимаешь, дело. Серьёзное и долгое. Не все из резерваций поехали к нам, многие осели в России, особенно те, кого там называли интегрированными. Понимаешь?
— Представляю.
— И ещё многие уезжают с Равнины. И из новосёлов, и из старых родов. И тоже… интегрируются.
— Асфальтовые индейцы, — усмехнулся Громовой Камень.
— Да. И нужно, чтобы они оставались индейцами. И чтобы их дети… оставались с нами. Хотят жить в России? Пусть живут. Хотят пахать землю, стоять у станков, строить дома? Тоже пусть. Но нельзя, чтоб забыли язык, утратили обычаи, культуру. Понимаешь?
— Угу. Что важнее: существительное или прилагательное, так?
— Вот именно. Ты — молодец, всё правильно сообразил. Пусть асфальтовые, но индейцы. Ну как, возьмёшься?
— А не много меня одного на всю Россию будет? — деловито спросил Громовой Камень.
Гичи Вапе изумлённо посмотрел на него и захохотал. Засмеялся и Громовой Камень. Отсмеявшись, Гичи Вапе хлопнул его по плечу.
— А ты всё тот же. Скажешь, так скажешь. Но я серьёзно.
— Я тоже.
Громовой Камень достал сигареты. Гичи Вапе встал и принёс со стола глиняный черепок-пепельницу, поставил на лежак между ними, тоже достал сигареты. Ритуально обменялись и закурили. В общем, уже всё ясно и понятно, но надо не так договориться, как выговориться.
— Понимаешь, — Гичи Вапе как-то смущённо усмехнулся, — когда мы по резервациям ездили, ты, кстати, хоть одну видел? — Громовой Камень молча мотнул головой. — Жуткое зрелище, а по сути ещё страшнее. Так вот, я там с одним парнем столкнулся, индеец, но жил не в резервации, а работал пастухом у какой-то местной сволочи-лендлорда. И вот, представь, ни за что не хотел уезжать.
— Почему? — удивился Громовой Камень.
— Говорил, что ему и так хорошо. Ну, это, понятно, одни слова, да и смотря с чем сравнивать, но дело было не в жратве. А в том, что он не хотел быть индейцем, представляешь? Не веришь? Я ему говорю, что с племенем лучше, а он мне, что на хрена ему игры с перьями. Представляешь? Вся культура наша ему… игры с перьями! И не метис, индеец, чистый.
— Не уговорил ты его?
— Куда там! Я для него не авторитет. Ни погоны, ни ордена мои… Ну, этого, положим, и остальные не понимали. Но такое… И вот, понимаешь, зацепил он меня. Не могу забыть. Я потому и стал думать о таких. Навёл справки в беженском комитете.
— Это где Бурлаков заправляет?
— Он в комитете узников и жертв. Но это формально, а фактически всю репатриацию контролирует. Все угнанные — это же жертвы. Ну и…
— Слушай, — перебил его Громовой камень. — Нашему бы, ветеранскому комитету, да бурлаковские деньги. А? Чтоб кроме дембельских ещё бы на обустройство получить.
— Размечтался! — хмыкнул Гичи Вапе. — У нас рохля в председателях, вот и получаем вместо ссуды тёплые слова и наилучшие пожелания. А откуда у бурлаковцев деньги… болтают разное. В основном, одобрительно. Дескать, грабит Империю.
— Её можно, — кивнул Громовой Камень. — И нужно.
— Да, жалко, что наш Совет не успел присоединиться, но тут уж… кто за трофеями не успел, тот и опоздал. Ладно, это в сторону, так вот, которые едут через его комитет, это интегрированные одиночки, до нас они не доезжают.