— Нет необходимости в такой жесткой конкуренции, — говорю я, делая несколько шагов по направлению к передней части автомобиля. Она перебегает к задней части, оставляя машину между нами. — Может, я и не хороший парень, как ты выразилась, но я не причиню тебе вреда.
Особенно после того, что случилось там, на дороге, когда я схватил ее и сбил с ног. Мне хочется поразмышлять об этом подольше, но она начинает двигаться, прерывая мои мысли.
— Точно, — говорит она, делая два шага в сторону на каждый один мой шаг. — Я подумала, что ты какой-нибудь опасный преступник, в тот момент, когда ты пролетел мимо меня на этом байке. Беспечный, дерзкий и уверенный в том, что ты непобедим. Безопасность других людей на дороге для тебя ничего не значит.
— Ты что, какая-нибудь благодетельница, следящая за порядком? Это пустынная дорога в горах.
— Она не была пустынной, я была на ней!
— Да, но мы обошли тебя.
— Не в этом суть. Вы могли навредить мне. Что, если бы я врезалась в…
— Хорошо, ладно, — говорю я, устав от этого разговора. Не так я планировал провести этот день, и у меня уже начинает раскалываться башка. — Я — плохой парень, ты — хорошая девочка. Сдаюсь. Тебе еще нужна помощь с прицепом или нет? Потому что я все еще промокший и хочу переодеться.
И в этот момент я действую. Опускаю руки, беру за край свою промокшую футболку и тяну ее вверх, обнажая живот. Наблюдаю, как глаза девчонки округляются, когда я стягиваю мокрую ткань через голову. К тому моменту, как отбрасываю футболку в сторону, она уже пялится на мой пресс. Я с трудом сдерживаю смех.
— Я н-н-не верю тебе, — заикается она, уставившись на мою обнаженную грудь.
— Во что ты не веришь, девчонка с пушкой? Я уверен, ты бы тоже хотела избавиться от своей мокрой одежды. Эй, у меня есть идея. Как насчет того, чтобы подняться наверх, там я дам тебе сухую одежду, чтобы переодеться. Можем выпить кофе, немного согреться, а когда дождь закончится, пойдем посмотрим, что с твоим прицепом.
Все время, пока говорю, я отхожу от нее, заставляя потерять бдительность. И в этот момент я делаю второе движение: приседаю и ползу вдоль машины. Не с той стороны, с которой она думает, потому что ей кажется, что я пойду коротким путем, но она ошибается.
— Какого хрена ты делаешь? — она не может понять. Возможно, даже напугана. Не могу сказать, что виню ее, но мужик должен делать то, что должен, чтобы защитить свою берлогу.
— О, Боже, — шепчет она. — Да где же…
И в этот момент я снова оказываюсь с передней стороны автомобиля. Я наблюдаю за тенью от ее ног, когда она двигается, не уверенная, в какую сторону бежать. Но она не угадывает, как я и думал. В следующее мгновение девчонка рискует и проигрывает, когда обходит вокруг машины и попадает прямо ко мне.
Я возникаю перед ней, хватаю ее за ноги, опускаю на пол, сажусь на ее живот и прижимаю руки над головой. Меня снова накрывает приступ головной боли, но в этот раз гораздо сильнее, меня может даже стошнить. Она барахтается подо мной, все еще крепко вцепившись в пистолет, но ее палец не на спусковом крючке. Так что, пока она не решила застрелить меня, я перевожу ее руку с пистолетом вниз, прижимаю запястье коленом, надавливая всем своим весом, и выхватываю пушку из ее руки.
— А теперь успокойся, — рычу я, когда слюна наполняет мой рот. Меня может стошнить, и голова болит еще сильнее, чем раньше. Мне нужно, чтобы она сдалась прямо сейчас, и я мог прекратить эту борьбу. — Все закончилось. Ты будешь сотрудничать, а я помогу тебе выбраться отсюда, и мы забудем об этом дне.
— Слезь с меня, — бурчит она, пинаясь и пытаясь заставить меня встать. У меня кружится голова.
Соберись, мужик. Соберись.
Я прижимаюсь к ее груди, практически раздавливая своим весом.
— Остановись, — говорю я, наклоняясь, чтобы шепнуть ей на ухо. Она качает головой так, будто ей щекотно, но я дотрагиваюсь губами до ее нежной кожи и выдыхаю. — Я не хочу навредить тебе, ты поранишься, если продолжишь сопротивляться.
— Отпусти меня.
— Отпущу, но после того, как ты успокоишься.
Она пытается сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, но я слишком тяжелый, поэтому ей не хватает воздуха. Я стараюсь ослабить давление, и она втягивает воздух сквозь зубы. Моя голова проясняется и болезненное состояние начинает утихать.
Да, она по-прежнему в бешенстве, и да, это, определенно, та херня, которую я не испытывал уже пятнадцать лет. Для этого мне нужны большие пушки, и я должен прекратить это, пока все не зашло слишком далеко. Поэтому я снова наклоняюсь и целую ее.