Эти протестные поселения имели преценденты в немецком антиядерном движении предыдущего поколения. Когда в 1977 г. государство захотело построить большой комплекс для хранения ядерных отходов в Горлебене, местные фермеры начали протестовать. В мае 1980 г. пять тысяч человек основали поселение на месте предполагаемого строительства. Они построили небольшой город из деревьев, срубленных под площадку для комплекса, и назвали свой новый дом «Свободная республика Вендланд» (Free Republic of Wendland). Они печатали собственные паспорта, транслировали подпольные радиопередачи и издавали газеты. В Вендланде шли общие дискуссии о том, как управлять лагерем и как противостоять полицейской агрессии. Люди делились друг с другом едой, а деньги в повседневной жизни вообще не участвовали. Через месяц 8 тысяч полицейских атаковало протестующих. Те избрали путь ненасильственного сопротивления. Их избили и вышвырнули вон. Дальнейшие акции антиядерного движения были уже менее пацифистскими.[70]
Ежегодный фестиваль английских хиппи и путешественников, которые собирались в Стоунхендже, чтобы отметить летнее солнцестояние, стал масштабной контркультурной автономной зоной и экспериментом в «коллективной анархии». Вначале, в 1972 г., Свободный Фестиваль Стоунхенджа был просто собранием, которое продолжалось весь июнь — до солнцестояния. Постепенно из музыкального фестиваля он вырос в неиерархическое пространство творения музыки, исскуства и новых отношений, а также духовного и психоделического поиска. Он стал важным ритуальным и социальным событием в растущей культуре английских путешественников. В 1984 г. там собралось уже 30 тысяч участников, которые на месяц создали там самоорганизованный посёлок. Как сказал один из участников: «Это была анархия. И она работала».[71] Режим Тэтчер увидел в фестивале угрозу. В 1985 г. четырнадцатый Свободный фестиваль Стоунхенджа запретили. Полиция жестоко напала на несколько сот человек, которые приехали обустраивать посёлок. Позднее это нападение назвали «Битвой при Бинфилде».
Эти примеры кратковременных лагерей вовсе не так маргинальны, как может показаться на первый взгляд. Сотни миллионов людей по всему миру живут в неформальных городах. Их называют трущобы, шэнти-тауны, фавелы... Они самостоятельно организуются, создаются и поддерживаются. И эти трущобы ставят очень сложные социальные вопросы. Миллионы крестьян ежегодно вынуждены покидать свои земли и переселяться в города. Периферийные шэнти-тауны — это единственные районы, где они могут себе позволить проживать. Кроме того, многие переезжают в города по собственному желанию, покидая бедные культурой деревни и создавая себе новую жизнь. Многие трущобы страдают от болезней, вызванных плохим доступом к воде, медицинским услугам и питанию. Однако многие из этих проблем — это, скорее, проблемы капитализма, а не структур шэнти-таунов. Ведь их жители часто довольно успешны в добывании средств к существованию, несмотря на искусственно ограниченные ресурсы.
Приватизированные электроэнергия и водоснабжение обычно очень дороги. Даже если они находятся в общественной собственности, власти часто отказываются предоставлять к ним доступ для неформальных поселений. Обитатели трущоб в ответ на это строят свои колодцы и крадут электричество. В капиталистическом обществе здравоохранение высоко профессионализировано и распределяется в обмен на деньги, а не по потребностям. Поэтому в трущобах редко попадаются врачи, полностью прошедшие обучение. Но народная медицина и разного рода целители обычно работают на основе взаимной помощи. Доступ к пище тоже искусственно ограничен: небольшие огороды для локального потребления заменяются масштабным выращиванием сельскохозяйственных культур на продажу. В результате население Глобального Юга лишается разнообразных доступных источников пищи. Эта проблема усугубляется в голодающих областях, поскольку американская гуманитарная помощь (обычно приходящая вместе с военными и экономическими стратегиями) состоит из продуктов импорта, а не из субсидий местным производителям. Но ту еду, которая есть в посёлках, обычно делят, а не торгуют ею. Один антрополог вычислил, что в неформальном посёлке в Гане (Африка) жители отдавали другим почти треть всех своих ресурсов. И это очень рационально. Полиция редко контролирует трущобы, и для поддержания неравномерного распределения ресурсов требуется вооружённая сила. Иными словами, тех, кто пытается скопить ресурсы, просто ограбят. В условиях нищеты, опасностей и отсутствия гарантий собственности люди могут жить лучше, если они отдают другим большую часть всех своих ресурсов. Щедрость повышает их социальный статус: они приобретают друзей и в результате получают сеть доверия, которую невозможно у них отобрать.
70
Катсификас Д. Ниспровержение политики. Европейские автономные социальные движения и деколонизация повседневности. Волгоград, 2002.
71
Свободные фестивали Стоунхенджа, 1972-1985. http://www.ukrockfestivals.com/henge-menu.html Ссылка действительна по состоянию на 8 мая 2008 г.