— Ты прекрасна, — его глаза засияли, словно огни Таймс-Сквер.
— Ты тоже, милашка Джимми, — перед её глазами юноша в чёрном классическом смокинге, с бабочкой багрового цвета, такого же оттенка, как и туфли, что блестят похлеще бликов на водах Атлантики от небоскрёбов Манхэттена. Этот образ её завораживал. Она попросту не могла отвести взгляд, Джимми выглядел идеально.
Глава 3.3 Элис Куппер Часть 3
Вечерний Нью-Йорк. Сумерки. Буквально полчаса назад солнце скрылось за горизонтом, и настало то короткое время, когда мегаполис, что у берегов Атлантики, мог взять передышку. На асфальте уже привычные этой поре года лужи, в которых виднеется свет фонарей, согревая собой сырой Нью-Йорк изнутри. Миллионы людей возвращались домой плотным, сравни недрам солнца, потоком, люди в котором — частички света, несущиеся на безумной скорости, не важно, куда, главное побыстрее — глупость столь скоротечной жизни. Среди этих людей и милая пара Джимми и Элис, они буквально сразу же поладили. Началом всему была настойчивость Элис. А Джимм, имея на руках её номер, не мог найти в себе смелости и позвонить. Не найди она его в соцсетях, зная только его имя и внешность, кто бы знал, были б ли они сейчас вместе. У них не было момента понимания того, что они пара, как любит говорить Джимм, всё само собой как-то получилось. Как же сильно он должен быть благодарен госпоже удаче.
— Хватит смотреть на меня так, — застенчиво заявила девушка.
— Я просто никак не могу оторвать взгляд... — его особенно завораживали кудрявые волосы, которые становились золотистыми под тёплым светом фонарей.
— Ты меня смущаешь, — её небольшие щёчки порозовели. — Ты лучше скажи, как день у тебя прошёл? — она отчаянно пыталась перевести тему.
— Довольно продуктивно, — Джимм сказал эти слова с опаской, ведь он ещё не рассказывал ей, с кем работает. — А у тебя как? У тебя сегодня выходной был, насколько я помню.
— Да, слава Богу, но боюсь, из-за ухода того новичка мне придётся ещё смену-две подряд поработать как минимум, это так выматывает, — девушка тяжело вздохнула.
— Если хочешь, я могу приготовить отличное тонизирующие средство, по рецепту тётушки. Он у нас передаётся из поколения в поколение, так сказать, мятная семейная реликвия.
— Я только за, я люблю мяту, я из-за неё разорю кофейню и Джорджа к увольнению приведу, нашего бармена, я его очень часто прошу мохито, безалкогольное, мне сделать, очень освежает, особенно летом.
— А этот бармен, Джордж, красивый? — с опаской спросил Миллер.
— Ну как сказать… — юная леди призадумалась. — А ты что, заревновал меня что-ли? — воскликнула девушка.
— Нет, конечно, я так… Спрашиваю, — отнекивался он как мог, но порозовевшие щёки его выдавали.
— Ауу, это так мило, — пропищала Элис. — Ты совсем не умеешь врать, краснеешь, как рак, — оно решительно чмокнула его в щёку. — Щекастенький ты мой, — эти слова стали причиной ещё большего смущения робкого паренька.
— А как у тебя в колледже дела? — брюнет, не выдержав неловкость, решил продолжить разговор.
— У нас сегодня отменили пары, в банке, который практически напротив университета, ограбление было, организованное сверхчеловеком, его ещё поймали Полярис и Изотоп-Кей. Ну, так одногруппница моя говорит, Карен, она вообще помешана на Анархии. Говорит, что когда-то да разузнает их личности, — проговаривая, Элис не оставила и крошки от круассана. Они купили их по дороге, ей с повидлом, клубничным, а Джимму с шоколадом.
— А ты к Анархии как относишься? — осторожно парень протянул своей любимой очередной круассанчик, ведь её левая рука была занята его рукой.
— Во-первых, думаю, мне хватит на сегодня мучного, растолстею ещё.
— Ничего, от ещё одного малюсенького круасанчика не будет, уж мне-то поверь.
— Ладно, тогда, учёный ты мой, ещё один буду, — она тут же откусила, и пышный нежный круассанчик лишился своей трети. — А насчёт Анархии: мне как-то параллельно... Ну да, они герои, людей спасают, но, так сказать, маний, как у многих, у меня нет. А ты к ним как относишься?
— Ну, я… Да примерно так же, надеюсь мне никогда не придётся с ними столкнуться, ну, чтобы спасали меня или что-то ещё.
— Тьфу ты, не дай Бог, ты мне целый и невредимый нужен, а миру твой светлый мозг, — она легонько провела по его волосам, цвета молочного шоколада, взъерошив их. — Ты на ёжика похож.