— Потому что колючий? — заинтересованно спросил Джимм.
— Потому что постоянно недовольно фыркаешь, — девушка сразу же рассмеялась, не дав парню и шанса хотя бы миг позлиться. — Ты всегда такой за работой, вечно что-то не так у тебя, самокритичный ты мой перфекционист, — она невольно положила голову ему на плечо. — И даже за это я тебя люблю, — и тут же она резко отпрянула, поняв, что сказала лишнего: слова вырвались неосознанно. На лицах обоих появилось удивление, даже шок. Но Джимм почти сразу же пришёл в себя и, сделав шаг, обнял Элис, и тихонечко шепнул на ушко:
— И я тебя люблю, Элис Купер. Всем своим не очень-то и сильным сердцем, — его голос был чудовищно тихим, еле улавливаемая теплота его дыхания проходила по её шее, вдоль всего тела, покрывая его тысячами мурашек.
— Мне сейчас так хорошо, так тепло... — с облегчением прошептала голубоглазая.
— А тебе было холодно? — спросил юный Миллер, отдалившись немного.
— Ну, капельку, — смущённо ответила Мисс Купер.
— Почему ты сразу не сказала? Вот, держи, — за пару секунд парень снял с себя пиджак и накинул на девушку. — Так теплее будет.
— Мне в объятиях теплее, — Элис тут же уткнулась лицом ему в грудь, а потом он её приобнял и тихонечко чмокнул в макушку. — Этот дурманящий аромат, твои духи, смешанные с твоим запахом, кажется, будто я пьянею, похлеще чем от любого мохито, — её голос был прерывистым, тяжёлым и одновременно ласкающим слух.
И полились капли дождя, влетая в каменные тротуары Квинса, сметая собой накопившуюся за день пыль. Быстрый дождь, лёгкие капли дружно стукались о корку земли, освежая собой воздух.
— Хорошо, что у меня есть зонтик, — словно победитель, заявил Джимм и тут же осознал свою неправоту. — Чёрт! Я забыл его у стены вашего дома, я положил его, когда брал малышку Тею на руки.
— Тогда чего же мы ждём? Или ты хочешь простудить свою золотую головку, чтобы твои пухленькие губки были холодные, как кубики льда в элитном виски? — она взглянула на робкого парня в очках, по которым стекали капли дождя, и на пухленькие губки, что потрескались из-за осенних ветров. Поднявшись на цыпочки, она впилась в эти багровые от начавшегося осеннего холодного дождя губы.
И льёт дождь, и проносятся машины рядом, сметая колёсами лужи, и восточный ветер вихрями убирает начавшую опадать листву, и редкие прохожие спешат убраться из-под дождя. Лишь двум сердцам, что слились воедино, не страшен холодный Нью-Йоркский дождь, ведь жара их сердец хватит, чтобы растопить оба ледника Земли.
Пару минут спустя, промокнув до нитки, они всё-таки решились найти местечко, чтобы согреться. Первым попавшимся стало уютное кафе, в котором их встретил уже довольно старенький лысый дедушка — владелец.
— Здравствуйте, а можно нам кофе и какого-нибудь печенья? — неловко вырвалось из уст дрожащего Джимма.
Глава 3.4 Элис Куппер Часть 4
Штаб анархии.
Ричард уже пошёл спать, ведь денёк был не из лёгких. И окунувшись в омут сна он даже не услышал уведомление об СМС:
Ганс: Прости, Ричи, на этой неделе уже никак. Алия переезжает в Нью-Йорк, я должен помочь ей с переездом. Как-никак, я её парень. Прости, как-нибудь в другой раз.
Тем временем в другой комнате штаба.
Окно открыто, за ним бушует ужасный ветер вперемешку с дождём. А в полутёмной комнате, в которой горит лишь лампа рядом с кроватью, на этой же кровати стоит, опершись спиной о стену, Кристиан. В руках у него был личный дневник жены, а в коробке возле кровати ещё парочка дневников и ещё несколько личных вещей — то, что удалось найти по делу убийства его семьи. В одной руке у мужчины дневник, в другой сигарета, что практически уже сгорела. Рядом с лампой бутылка крепкого виски и пепельница, в которой уже чересчур много бычков. И запись в дневнике:
«Дорогой дневник, сегодня уже седьмой день подряд, как я никак не могу пообщаться с Кристианом. Он говорил мне, что будет на заданиях, но всё равно чувство на сердце неладное. Надеюсь, с ним ничего не случилось. Пишу в этот день немного, день был тяжёлым, и что-то мне подсказывает, что и завтрашний день будет не легче».
Кто бы знал, что следующий день станет роковым. Кристиан в очередной раз перечитывал эту запись, её последнюю запись. Он так и не смог нормально попрощаться. «Я бы всё отдал, чтобы на их месте был я, а не они». И дневник улетел на пол, а рука потянулась к бутылке. Пару глотков, и обжигающая жидкость наполнила глотку. Сигарета, количество которых не счесть, в зубах, и пламя зажигалки на миг осветило комнату, после чего зажигалка оказалась вновь рядом с пачкой сигарет и пепельницей.