Отпустила коробку и повернулась к остальным трем парням.
— Чем мы можем помочь? — спросил Кэл, его прекрасное лицо было спрятано за капюшоном.
Он уже переоделся, променяв костюм на шорты и толстовку, как всегда. Полагаю, в этом лучше охотиться на его врагов. «Баркер Блэкс» милая обувь, но она не создана для убийства.
Я вытащила нож и пистолет из сумки, пристегнула лезвие к бедру, а пистолет засунула в кобуру на плече. Маску держала в руке.
— Держите команду Картера подальше от меня, — сказала я, а затем пошла в толпу.
Каллум поместил руки вокруг рта и завыл. Звук эхом разнесся по тусовщикам, прорываясь сквозь громкие басы музыки.
Кали обернулась, чтобы посмотреть через плечо, и увидела, что я иду. Казалось, она не беспокоилась. А стоило бы. В моем сердце живет убийство, а в крови течет месть. Вот, на что все это было направлено, — на исправление ошибок.
Толпа расходилась, давая пройти, как она всегда расходилась для Хавок. С любых несогласных быстро сбивали спесь, с ними разбиралась наша команда. Видимо, без присутствия Митча команда Картера ничто иное, как кучка сбитых с толку подростков. В глубине души я не забывала, что Офелия наняла более... профессиональных головорезов для выполнения своей грязной работы, но сейчас не об этом.
Эта ночь полностью обо мне и Кали.
Я должна выстрелить в ее гребаный череп, но здесь много свидетелей. Отпрыски из Фуллера и Оак Вэлли не умеют держать свой рот закрытым, как и ученики Прескотта.
Так что, я выпущу крысу, а потом буду преследовать.
— Кали, — очень обыденно начала я, потягиваясь, чтобы надеть маску на лицо. — Начинай бежать.
Она фыркнула, разворачиваясь и вращая волосами в процессе, словно думала, что все еще была горячей штучкой с этими ее разбитыми губами. Я улыбнулась, радуясь, что именно эта маска скелета скрывает лишь верхнюю часть моего лица. Хотела, чтобы она видела выражение моего лица этой ночью.
Потому что это — лицо смерти.
— Я никуда не пойду, — промурлыкала она, оглядывая меня с ног до головы, словно я та самая девчонка, которую она поимела на втором курсе.
Вот, в чем ее проблема, — она вела себя так, словно я ни черта не изменилась. В действительности, от старой Бернадетт мало, что осталось.
Я вытащила пистолет из кобуры и подняла его в воздух, сделав предупреждающий выстрел.
Некоторые из тусующихся закричали, но, когда дети из Прескотта снова начали танцевать и пить, все быстро успокоилось. Если бы мы в южной части пугались каждого выстрела, то никогда бы не смогли уснуть.
— Я сказала беги, — повторила, но Кали лишь посмотрела на Кайлера, будто тот хоть отдаленно заинтересован в том, чтобы спасти ее задницу.
Выражение его лица было мрачным, но оно не сосредоточено на мне. Наоборот, он смотрел сквозь меня, на мальчиков.
Он тоже пришел сюда этой ночью с убийством в сердце.
— Я никуда не пойду, — бросила вызов Кали, ее платье было слишком коротким спереди, со слишком низким вырезом. Она сделала шаг ближе, становясь со мной нос к носу. — Ты не выстрелишь в меня перед всеми этими людьми. Мы обе это знаем.
— Я знаю, что ты имеешь отношение к исчезновению Аарона, — прошептала я, стиснув зубы и желая просто разорвать ее гребаное горло своим ртом, попробовать сладкую медь ее крови.
— Блять, еще бы, — проворковала Кали в ответ, откидываясь назад настолько, чтобы я увидела ее ухмылку.
Позади меня слышала, как Вик пробормотал что-то Хаэлю. Пока я стояла на месте, дрожа и борясь с желанием вышибить Кали мозги, и к черту свидетелей, Хаэль подбежал к скоплению наспех прибитых друг к другу поддонов, на которых какая-то грубоватая метал- группа из Прескотта готовилась к выступлению.
Он выхватил электрогитару и подошел к микрофону с одной из своих заразительных улыбок на лице.
— Счастливого Дня Снежка, Вэндлинг, — сказал он, гладя микрофон, словно он был внутренней стороной бедра какой-нибудь девушки. — Меня зовут Хаэль Харбин, и когда-то, на первом курсе, я играл рок вместе с этими жалкими засранцами, — он снова замолчал, давая публике передохнуть от плотского мурлыкания его слов. Эти слова вы могли бы нарисовать на себе, и они бы стали рунами, которые погрузили бы тело в сладкое, греховное затишье секса. — Мы сыграем кое-что быстренько, как в старые добрые, так ребята?