Не могла позволить ни одному из этих печальных, жалких, несчастных людей добраться до меня.
Корали была задирой с комплексом нарцисса. Она была ничем и умерла, как никто. Как второстепенный персонаж, чья история никогда не была настолько интересной, чтобы с нее начать. Эрик и его отец были монстрами, так что их предали земле, где им самое место. Тинг.. чудовище, ответственное за то, что отнял у меня самого важного человека в жизни, был оставлен помирать в одиночестве в темноте.
Я не позволю этим людям заставлять чувствовать себя как дерьмо, больше нет. Как однажды сказала Элеонор Рузвельт: «Никто не может заставить вас чувствовать себя неполноценным без вашего согласия».
Знаете, что? Я больше не согласна на это дерьмо.
Я смогла отнять у Кали нож в тот же момент, когда она столкнула меня с себя в кусты ежевики. Я быстро встала на ноги. Наверное, слишком быстро, потому что все кружилось. Когда посмотрела вниз, то увидела, что розовое платье стало почти полностью красным. Пунцовым. Окутанным смертью.
Я оглянулась назад.
Кали вытерла рот рукой, кружа вокруг меня. Я не сводила с нее глаз, пока она двигалась, ее маленький мозг работал, а злобные глазки сузились от ярости. Я едва ли подумала вытащить свой нож, привязанный к моему бедру, но управляться с одним клином довольно сложно. Два ничем мне не помогут.
— Хотела бы я описать блаженство на лице Аарона, когда ввела в себя его большой член, — сказала она, и я стиснула зубы, пальцы сжались вокруг рукоятки ножа.
Когда разрежу ее горло, в ту секунду, когда кровавая улыбка раскроет ее шею, это станет отражением моей триумфальной ухмылки.
Никогда не думала, что буду тем человеком, который наслаждается кровопролитием и болью, но жизнь подарила мне обе эти вещи в избытке. Передо мной стоял выбор: вернуть услугу за услугу или позволить этому поглотить меня. Я выбрала последнее.
— Лишь в твоих мечтах ты можешь заполучить такого мужчину, как Аарон Фадлер, — ответила, выпрямившись. Кровь все капала и капала на листья рядом с моими босыми ногами. Я проигнорировала ее. Позабочусь об этом потом, я была слишком погружена в свой собственный финал, чтобы обращать внимание на хрупкую смертность. — И все же, я стою здесь ни с одним, ни двумя, а с пятью мужчинами за моей спиной.
Я подняла нож для осмотра, прижимая палец к наконечнику, пока не появилась рубиново красная капля.
У Кали была низкая самооценка, которая формировалась мужчинами с жадными руками и голодными губами. Она жаждала внимания и любви, даже если все это было бредом, даже если это куплено тугой, мокрой киской и личиком чуть помоложе. Она прижималась к педофилу, потому что была жадной и отчаявшейся. Она пыталась — больше одного раза — быть мной.
Сегодня она заплатит за то, что сильно давила.
Некоторые вещи могли сломаться, если вы начинали сильно давить, а осколки, на которые они разбивались, могли быть вдвойне смертоноснее.
— Думаешь, я завидую, что ты сделала из себя шлюху? — спросила Кали, но я лишь подняла взгляд и улыбнулась ей сквозь лунный свет.
Я беспокоилась за Хаэля, но только так, как может волноваться тот, кто только что влюбился. Конечно, переживала за него, но знала, что он сможет справиться со своим дерьмом.
А я смогу справиться со своим.
— Можешь стыдить меня шлюхой, Кали. Все нормально. Ты — дрянь, это твоя сущность. Ты — гребаный нарцисс с проблемным прошлым. Но я не списываю это на ошибки прошлого, ты та, кем стала. И это, моя дорогая, чудовищно. — Кали засмеялась, резко и неистово, и остановилась рядом с саженцем. Таким же тощим, как и она, и который так же задыхался в тени больших деревьев. Некоторым из них больше ста лет, и они едва успели избежать топора лесоруба.
Однажды, когда один из пожаров стал очень, очень сильным, и всю восточную половину Спрингфилда велели эвакуировать, я пришла сюда и опустила ноги в ручей. Небо было оранжевым, а пепел падал как снег. Чувствовала запах обугленных останков леса, остатков разбитых, разрушенных жизней.
И была удивлена тем фактом, что, несмотря на то, что я никогда не была близка к пожару, я узнала запах. Он был почти постоянным атрибутом моей жизни на протяжении многих лет.
— Ты настолько чертовски самоуверенная! — крикнула Кали, ее голос слегка надломился.