При таком лунном свете ее макияж из восьмидесятых не выглядел таким уж мрачным и грубым. Она походила меньше на ночную женщину, и больше на хрупкую, потерянную, маленькую девочку.
Какая-то странная часть меня желала помочь.
Другая — знала, что иногда люди просто бывают злыми до мозга костей. Кали — одна из таких людей.
Корали, с другой стороны.. она просто была жалкой. Она причиняла людям вред, потому что это был ее единственный способ почувствовать власть, единственный способ для нее установить контроль. Никогда на самом деле не была злой или достаточно сильной. Она была просто слепой овцой в плохом стаде.
Кали совершенно иное животное.
— Самоуверенная? — повторила я, когда она сделала шаг ко мне, ее зеленое вечернее платье блестело на свету.
Оно отвратительно смотрелось на ней. Облегало во всех неподходящих местах, подчеркивая костлявую структуру ее тела. Если она на самом деле беременна, то это не было так очевидно.
— Стоишь тут будто у тебя есть высокие моральные ценности и выливаешь на меня дерьмо, такое же плохое, как и твоя поэзия, — она остановилась и склонила голову набок. Может, думала, что я не увидела, как она залезла в свою сумочку? Но я увидела.— Проблема в том, Бернадетт, что ты такая же плохая, как и все бугимены5, с которыми, по- твоему, ты борешься. Ты тоже монстр.
— Возможно, — сказала, вертя нож в руке, держа его так, как показывал Каллум.
Я посмотрела на Кали, когда она достала из сумочки второй нож, отбросив в сторону отвратительную золотую штуковину. Похоже, нам придется сразиться в рукопашную.
Много крови и боли. Как и должно быть. Пуля между глаз была бы слишком легкой, слишком стерильной.
Я позволила Кали броситься на меня и увернулась, когда она взмахнула ножом, направив его по дуге мне в лицо. Лезвие застряло в большом дереве позади меня, что дало достаточно времени, чтобы извернуться и зайти к ней сзади. К сожалению, она не была такой тупой, как казалось. Кали пригнулась и избежала моего клинка, достав свой собственный из дерева, когда она развернулась и получила второй толчок.
Она отбилась от моего ножа, но я все равно поранила ее. Кровь залила бледные руки. Не удивительно. Драка не ножах никогда не бывает чистой. Я, вероятно, останусь с частично отрезанным пальцем, прежде чем ночь закончится.
Почувствовала ловушку, когда она начала лихорадочно покачиваться, толкая меня в кусты ежевики, потому что знала Кали слишком хорошо. Ни секунды не выжидая, всем весом навалилась ей на живот, едва избежав падения в небольшой овраг, в ледяные воды Милл-Крик.
Мы обе упали на землю, лезвия сверкали. Я заметила, что ее рука порезана до кости, из ее горла вырвался крик, когда она ударила меня в грудь. Кружево моего платья разорвалось, и между грудями появилась яростно красная полоса. Тем не менее, я не ощущала боли, намереваясь закончить свою миссию.
Покончить с этим. Убить Кали.
Берни, это не ты, сказала я себе, но то была старая я, до смерти Пенелопы. Все, чего хотела, — быть хорошей, пить черный кофе и писать ужасные поэмы. Я хотела быть бедным художником в студии с протекающей крышей и хотела создавать. Хотела вырастить на подоконнике огород и визжать, когда у меня будет достаточно базилика, чтобы приготовить соус для спагетти с натертыми на терке цукини. Потому что это бы означало, что я создаю, а не разрушаю.
Та девушка.. она слишком долга жила с такими людьми, как Найл, Эрик, Корали и Кали. Они непоправимо изменили ее.
Единственный способ снова почувствовать себя в здравом уме — уничтожить их в их же игре. Она знала, что сможет сделать это и сделать хорошо. С Хавок подле меня я буду править этим ужасным городом и его ужасными людьми.
Черт, я уже по-своему хороша. Были задержки. Были метафорические пожары. Но ничто меня не остановит. Ничто. Блять, ничто.
Я вонзила нож настолько сильно, как могла, держа его обеими руками, но Кали смогла увернуться головой в последнюю секунду. Мой нож порезал пучок ее зелено-черных волос, но так и планировалось. Она зарычала на меня, как испуганная кошка, когда замахнулась ножом и порезала меня по плечу.
Закопав оружие в грязь, я перестроила хватку, пока не ухватилась за шею Кали.
Прямо как ранее Виктор сделал с Кайлером, я наклонилась вперед с мрачной решимостью. Теперь, находясь в такой же ситуации, поняла, почему он так поступил. Почему ему нужно было так поступить. Темнота всегда будет играть по своим правилам. Это прекрасно желать героя, но невозможно ожидать, что кто-то, сделанный из света, сможет побороть тени. Они могут исчезнуть с лучом солнца, но это не на совсем. Они просто восстанавливаются. В конце концов, всегда наступает ночь.