Она остановилась и поправила хватку на оружии, взяв его обеими руками и держа ровно.
Идиотка, ты вполне можешь умереть здесь. Потому что все еще цепляешься за мораль, на которую не имеешь права.
— Хочешь знать, где он? — тихо спросила я, отводя взгляд.
Если я посмотрю прямо ей в глаза, она поймет, что я настолько ее ненавижу, что никогда не смогу отпустить и ей придется убить меня прямо здесь и сейчас. Но Кали хотела поговорить, потому что всегда любила зрителей. Мне нет смысла умирать, если этого никто не увидит.
— Ты убила его, — сказала Кали неуверенно, что мне понравилось.
— Он ушел, — прошептала я, наконец осмелев взглянуть на нее. Луна освещала ее, так что я не видела ничего кроме ее силуэта. Так как меня омывал лунный свет, готова поспорить, она видела все, вплоть до тонко прорисованных костей на моей маске скелета. — Когда мы с парнями сцепились с ним. Мы не совсем могли убить копа, и он знал это, так что мы дали ему выбор..
— Ты лжешь! — закричала Кали, делая шаг вперед. Теперь ее руки дрожали, уже не так уверена в себе, как она думала. — Он не оставил бы меня вот так. Нет, нет, ты убила его. Ты и эти грязные, прогнившие парни Хавок.
Я улыбнулась ей, понимая, что в течение тридцати секунд один из нас умрет. Я об этом позабочусь.
— Он сбежал, потому что ему было плевать на тебя, Кали. Как и всем, — я замолчала и покачала головой, немного невнятно произнося слова. Полагаю, вот, как на вас действует шокер. — Всем, кроме меня. Я тоже любила тебя как сестру, как кого-то наравне с Пенелопой. Но ты трахнула меня и сполна поимела. И из-за чего? Из-за шанса участвовать в конкурсе, который ты не выиграла? Из-за беспочвенной ревности, потому что Аарон никогда не полюбит тебя, когда он был предначертан мне? — я замолчала и полностью обхватила кусок камня. Если правильно подгадала время, то могла ударить ее. Сложно выстрелить в кого-то, когда вам в лицо бросают кирпич из цемента. — Ты выбросила мою любовь и променяла на что-то дешевое и заменимое. Надеюсь, куда бы ты ни пошла после, об этом факте не забудешь.
— Найл мертв, — повторила Кали, словно до нее пока не дошло. Может, она на самом деле любила его? Монстры могут полюбить других монстров. Я знала это, потому что сама такая, и любила так же сильно и глубоко, какой была земля. — Он мертв, и ты убила его.
Я поднялась на ноги, бросив отломленный от надгробия кусок и ударив им Кали. Выстрел все равно был, но пуля прошла мимо меня всего в нескольких сантиметрах, когда я за долю секунды решила оставить свой нож и наброситься на нее. Если пистолет останется при ней, все кончено. Вот и все. Больше не будет Бернадетт Саванны Блэкберд. Больше не будет девушки Хавок.
Парни никогда не будут прежними. Я не слишком верю в свою ценность, но.. они могут.
Наши тела слились, и я смогла заполучить пистолет, приставив его к ее лбу и смотря на нее сверху вниз. В этот раз не колебалась. Больше не буду.
Дуло пистолета было прижато к бледной коже Кали.
— Мне жаль, — сказала я, потому что так и было.
А затем спустила курок.
Но ничего не случилось.
С криком Кали воспользовалась моим сюрпризом и потерей крови, чтобы спихнуть с себя. Теперь я замерзла и дрожала. Блять, вероятно, мне нужно переливание крови, как сделали Аарону на диване в полночь.
Кали танцевала, пока я сидела на траве, задыхаясь, руки были прижаты к бокам, тщетно пытаясь остановить это ужасное кровотечение.
— Ты не так умна, как думаешь, сука, — Кали подошла к чему-то в траве. Было слишком темно, чтобы я разглядела что-то, но, видимо, она точно знала, что ищет. С ужасом смотрела, когда она, снова омываемая лунным светом, повернулась и вставила обойму в пистолет. Блять. Должна признать, это было умно. — Спокойной ночи, Бернадетт, — сказала она, поднимая оружие и кладя палец на курок.
Я видела, как согнулась и напряглась ее рука, когда она спускала его, и закрыла глаза на звук выстрела. Мы сейчас находились на открытом воздухе, поэтому гул стоял четкий и ясный, спугнув воронов, которые гнездились на деревьях.
Когда ничего не случилось, не было ни огня, ни боли, ни нахлынувшей темноты, я открыла глаза и увидела Кали на коленях. Она не долго продержалась, дрожа, истекая кровью и уставившись на свою грудь, словно, как и я, не была уверена, откуда был этот выстрел.