— Бернадетт, — проговорил голос.
Звук был мрачным от боли, но четким и резким, и, о, до слез таким знакомым.
Аарон.Аарон.Это,блять,Аарон.
Я подняла взгляд, когда он появился в проломе каменной ограды, наставив оружие на Кали, но не сводя глаз с меня.
Никогда не видела ничего более прекрасного, чем Аарон Фадлер с окровавленными лицом и руками и мрачно нахмуренными губами. Он был такой же темнотой, как и светом, идеальная дихотомия. Лунный свет струился по нему, как серебряное одеяло, от чего его каштановые волосы сияли.
— Она сказала, что изнасиловала тебя, что убила тебя, — прошептала я, едва ли узнавая собственный голос.
Несмотря на то, что из-за моего ножевого ранения мир казался маленьким и темным, я видела Аарона так же четко, как в летний день.
— Она пыталась, но, как и во всем другом, облажалась, — Аарон остановился рядом с Кали, а она повернула голову, чтобы взглянуть на него, ее оружие затерялось в траве, а выражение лица было напуганное и болезненное. — Стоило убить меня, когда у тебя был шанс, — зловеще сообщил он, качая своей головой и наставив пистолет на ее лицо. — Прежде чем избавлю тебя от этих страданий, мне нужно, чтобы ты кое-что поняла.
— Пожалуйста, — прошептала Кали. Нет.. скорее она запиналась. У нее были проблемы с речью. — Я не готова умереть.
— Хавок никогда не служили тебе. Мы думали, что могли бы использовать тебя, чтобы отпугнуть Берни, чтобы дать ей другую и лучшую жизнь. Теперь же мы дадим ей наилучшую жизнь в нашем понимании, как мы умеем.
Палец Аарона напрягся на курке, из-за лунного света на его волосах, казалось, что на нем нимб. Ангел-мститель, мой ангел-мститель.
— Аарон, послушай.. — начала Кали, но от звука второго выстрела в звездное небо взлетели даже самые упрямые из воронов, а ее тело упало на траву.
Какое-то время не было ничего, кроме тишины, крови и надгробных плит.
— Она мертва? — выдавила я, и Аарон снова выстрелил.
И снова. И снова. Он выпустил в тело Кали всю обойму, а затем повернулся ко мне. И, блять, он был прекрасен. Прекрасен, но еще и.. пригрет смертью. С его правой рукой определенно было что-то не так.
— Она мертва, — прошептал он в ответ, а затем, спотыкаясь, подошел ко мне и упал на колени.
Нам удалось прижаться друг к другу лбами, оба дрожали и истекали кровью.
— У меня был шанс убить ее, и я не смогла, — прошептала, слезы текли против воли.
Я почти ничего не оплакивала после смерти Пен. Не могла начать сейчас, не тогда, как Кали наконец мертва, и ее больше нет.
— Ты – мой лунный свет, Бернадетт, — прошептал Аарон в ответ, его голос был потрепанным, усталым и полным облегчения. — Я живу, чтобы ходить под твоим светом. Никогда не сомневайся в этом, — он наклонился вперед и завладел моими губами.
Хоть я и уверена, что на вкус была, как кровь, все же поцеловала его в ответ, обнимая за шею и прижимаясь к ней пальцами.
Искры чистых чувств пронеслись сквозь меня, изгибаясь, как падающие звезды в моем сердце. Поцелуй с Аароном был бы хорошим способом закончить мою извращенную сказку. Если я умру прямо здесь, прямо сейчас, то это произойдет с меньшим количеством сожалений. Настолько мощным был поцелуй: он разговаривал на давно вымерших языках и писал невозможное. Это была любовь в одном простом действии.
— Так, так, — сказал глубокий голос, от которого волосы на затылке встали дыбом. Я могла бы прожить тысячу жизней и при этом никогда не забыть звучание этого голоса. Виктор. — Видимо звездами скрещенные влюбленные нашли друг друга.
Он звучал уверенно, как всегда, но, для меня, чьи уши натренированы прислушиваться к нюансам их родственной души, он точно бесился внутри.
Он хорошо притворялся. Все они. Потому что люди, которые слишком свободно делятся своими эмоциями, потом наказываются беспощадным миром.
— Тебя тоже нужно отшлепать, — сказал Хаэль, указывая на меня, когда я повернула голову в его сторону. Он стоял рядом, его рука тряслась, хоть он и очень старался это контролировать. — Может дюжину раз. Голой. А потом мы с тобой разберемся. Девочка, какого хрена?