Комната пропиталась запахом секса и пота.
Было так тихо, так умиротворенно и тепло, что вы бы не подумали, что пятеро парней в масках только что объездили вашу покорную слугу.
— Вы все можете остаться здесь на ночь, — наконец сказал Вик, его глаза встретились с моими, когда я открыла их. Думаю, прямо сейчас я засыпала. — Я обдумаю своего рода расписание сна, когда у меня будет время перевести свое гребаное дыхание.
— Ты имеешь в виду, я обдумаю расписание сна, — сказала я, и он бросил на меня предупреждающий взгляд.
— Не испытывай меня, принцесса, — сказала он, голос потемнел от назидания. Я была слишком ленива и насыщена, и под кайфом, чтобы двигаться или спорить, поэтому даже не стала начинать. — Отдохните немного, друзья. Вы, блять, понятия не имеете, какая на самом деле Офелия Марс.
Виктор взял свою обычную подушку, сложил ее пополам, а затем прилег рядом со мной. Он не снял маску. Аарон оставался на месте, свернувшись вокруг меня, его рука бережно обвивала тело, стараясь не задеть рану на боку. Я уставилась на его гипс, когда кожаное кресло, где сидел Оскар заскрипело в знак протеста.
Задержала дыхание, ожидая, что он покинет комнату, раз все закончилось.. но он этого не сделал. Телевизор выключился, погружая нас в темноту, и я услышала еще несколько шорохов, прежде чем он окончательно успокоился.
Ожидала, что по крайней мере несколько мальчиков в какой-то момент уйдут, так как кровать не рассчитана на пятерых человек, но, когда проснулась утром от стука кулака по входной двери, они все еще были со мной в комнате.
Я могла привыкнуть к этому.
Кажется вполне уместным, что я потащила белое отребье8 из своего детства в пригород, чтобы отравить газон Аарона.
— Ты, маленькая сука! — кричала Памела, пока я стояла на крыльце в черных шелковых трусиках и длинной белой футболке, едва прикрывающей их.
Когда поместила сигарету между своими губами с фиолетовой помадой, футболка немного задралась, обнаженное, кремовое бедро сверкнуло перед мистером Питерсом (не имеет отношения к приемной семье Оскара), шумным соседом через дорогу.
Как только Каллум увидел, что мужчина смотрел на меня, он изменил свой взгляд голубых глаз в сторону мужчины, который, по всей правилам, обделался в штаны.
— Годами я обдумывал убить каждого мужчину, который не так на тебя смотрел, — незначительно сказал он, что было чертовски жутким.
Я все равно улыбнулась. Видеть гнев Памелы у края лужайки, потому что Кэл не позволит ей подойти еще ближе.. дорогого стоил. Хотела бы я видеть это каждое утро, пока пила кофе и курила сигарету.
— Где он? — визжала Пэм, явно напившись в стельку и затаив обиду, которая горела так ярко, что ее, наверное, видно из космоса. Она думала я украла ее мужчину. Потому что я — ее дочь, и для нее абсолютно логично думать подобным образом. — Ты трахалась с ним,— мямлила она, показывая на меня, будучи настолько уверенной в своих убеждениях, что уже решила, что при первой же подвернувшейся возможности влепит мне пощечину. Я просто чувствовала это. — Это ты и делала. А теперь он исчез. Что ты ему сказала?
— О ком ты говоришь? — незначительно спросила я, как если бы ее тирада могла быть о ком-нибудь другом, а не только о моем известном отчиме, мужчине, который изнасиловал свою дочь, чем довел её до ранней могилы.
Дрожь пробежала по моей коже, словно рука Пенелопы из могилы. Была ли ее смерть на самом деле суицидом? Потому что возможно и нет. Возможно, нет.. но узнаю ли это когда-нибудь?
— Ты – шлюха! — снова кричала Памела, сокрушаясь рыданиями и падая коленями на траву. Смотря на неё, одетую в наряд, стоящий несколько тысяч долларов, я снова возненавидела ее. Словно, если бы она сегодня извинилась, глядя мне в глаза, я бы могла ее каким-то образом простить. Не после этого. — Где Найл? Что ты с ним сделала?
— Иди домой, Памела, — сказала я, ощущая превосходство, хотя у меня не было на это никакого гребаного права.