— А она не могла умереть естественной смертью? — не пропустил его реплику Джакс
— Не могла, — закрыв глаза, сжала я пальцами переносицу. — Для естественной смерти она слишком хорошо выглядит.
— Этот вопрос оставьте нам, — в голосе Фариха появилась жесткость. — Сейчас мы должны решить, насколько возможно участие в расследовании представителя Ровелина.
— Советника-посланника, князя Даниила Федоровича Северова, — добавил Паррей, придавая словам Соула несколько иную окраску.
Энгин как-то назвал дипломата Ровелина специалистом по щекотливым ситуациям, в первую очередь, имея в виду межгосударственные отношения.
Доказательством его правоты стала вся история моего знакомства с Северовым.
— А разве мы можем что-нибудь сделать? — без особого раздражения дернул плечом Джакс. — На таком уровне все решается указом императора.
— Мы — не можем, — возразил ему Паррей, — а вот Анастасия — вполне.
О чем хотел сказать, уточнять не стоило. Вводить в заблуждение, скрывать улики и результаты экспертиз, переводить внимание на то, что на самом деле было несущественным…. И все это, глядя на него честными, наивными глазами.
— Вам напомнить, что я — его невеста? — оскалилась я.
— Посмотреть на вас, именно так и подумаешь, — осклабился Фарих.
— Я — следователь, — решила я напомнить то, что им и без меня было известно.
— Одно другому не мешает, — заметил Паррей.
— А если я… — на этот раз мне удалось замолчать вовремя. Говорить о том, что я могу пожаловаться матушке, в этой компании точно не стоило.
Зря старалась, спасая всех, включая себя, от скользкого момента. Граф Паррей с некоторых пор относился ко мне… едва ли не по-отечески, считая, что должен за историю с Аннет Штудер — барышню с исключительными способностями, доставшуюся ему благодаря, в том числе, и моим стараниям.
— А если вы пожалуетесь матушке, — заговорщицки улыбнувшись, заметил он, — то я сам предпочту подать прошение об отставке, чем ждать, когда это сделает император.
Несколько мгновений тишины, в течение которых я старалась даже не дышать, и он засмеялся…. Не легко и задорно, а как-то так… предупреждающе.
— Он — пошутил, — пришел мне на выручку Маркони. Посмотрев на Фариха, качнул головой. Мол, довели ребенка.
И ведь прав был. Довели!
— С князем Северовым разбирайтесь сами! — решительно поднялась я. И добавила… жалобно всхлипнув: — Я его боюсь.
— Что?! — не сразу понял Фарих. Потом на его лбу собрались грозные морщины….
— Умница, девочка, — не дал ему высказаться Паррей. — Я тебя сразу приметил….
— На сегодня — все, — перебил его Фарих. — Ты, Настасья, отправляешься домой. И чтобы до утра я тебя в департаменте не видел.
— Как прикажете, господин Соул, — уже без юродства отчеканила я. Демонстративно медленно собрала со стола бумаги, вложила их в папку. Закрыла, запечатала магическим перстнем… — Прошу меня простить, господа….
Выйдя из кабинета и плотно закрыв за собой дверь, сползла по стене.
— Воды? — отвлекся от копирования документов Шаес.
Вердикт лекарей по его делу был однозначным — от пагубной страсти к дури он избавился полностью, что дало Фариху право вернуть Шаеса на место своего помощника.
На мой взгляд, решение было абсолютно правильным. Иногда этот суровый на вид мужчина был просто незаменим.
— Лучше — яду, — съязвила я. — Мои все ушли? — перевела тему, предпочтя не заострять внимание на том, что происходило в кабинете начальника департамента.
— Энгин заглядывал минут десять назад. Вильен — пять.
— Тогда пойду еще поработаю, — поднимаясь, удовлетворенно протянула я. — Не скажешь….
— У крыльца стоит карета князя Северова, — взгляд Шаеса был невинен, как у младенца.
— И давно она стоит? — заводясь от одной мысли, что все начнется раньше, чем мне бы хотелось, прошипела я.
— А вот как вы сели, так и стоит, — так же спокойно, словно ничего и не произошло, ответил Шаес.
Высказаться я не успела. Равнодушная маска сошла с его лица, напомнив, что глупость и наивность в этой службе не приветствовались:
— Если бы Фарих не был уверен, что ты — справишься, на это дело не поставил. Так что иди и… справляйся.
Кивнув — действительно больше ничего не оставалось, вывалилась в коридор, тут же наткнувшись на поджидавшего меня Энгина.
Для понимания, насколько я зла, ему хватило одного взгляда. Для того чтобы успокоить — одной фразы: