Немцы сообщили в своей информации об Ирбенском сражении о том, что 'Слава' была повреждена и от пробоин получила крен: они издали не разобрались в истинной причине операции с перекрениванием.
Наступившая ночь была беспокойной; под ее темным покровом прорвались в Рижский залив для атаки 'Славы' два лучших быстроходных миноносца противника: 'V-99' и 'V-100'; этому способствовал густой туман, сквозь который ничего не было видно в расстоянии полукабельтова.
Уже в 11 часов вечера дозорные миноносцы 'Генерал Кондратенко' и 'Охотник' заметили два неприятельских миноносца, прорвавшихся в Рижский залив. Между ними завязался бой, но немцы, пользуясь туманом, исчезли.
В 3 часа ночи опять произошла встреча тех же миноносцев с двумя нашими - 'Войсковым' и 'Украиной'. Последовал кратковременный бой в несколько минут - и противник опять удалился. 'Войсковой' получил легкое повреждение, и три матроса его команды были тяжело ранены.
Позже, уже на рассвете, произошел славный бой 'Новика' на Ирбенской позиции с теми же двумя прорвавшимися миноносцами, длившийся 17 минут. Несмотря на превосходство неприятеля, у которого было шесть 100-мм орудий против четырех орудий того же калибра 'Новика', - наш доблестный корабль, прекрасно стреляя, быстро нанес большие повреждения немецким миноносцам и принудил их бежать; они скрылись в дымовой завесе и один из них погиб, выбросившись па берег.
После окончания этого боя, около 7 часов утра, на позицию вступает 'Слава'. Приближаясь к ней, мы слышим стрельбу противника и видим лишь столбы воды от падающих и разрывающихся его тяжелых снарядов, и наши миноносцы, маневрирующие среди них, под командой начальника Минной дивизии. 'Слава' проходит вперед мимо миноносцев.
Густой туман не позволяет нам видеть самого противника: ни его большие корабли, ни тральщики, ни даже вспышки его орудий. Мы чувствуем себя совершенно слепыми по отношению к неприятелю; он же при нашем появлении открывает по 'Славе' огонь и пристреливается к ней, хотя и не быстро, так как она, находясь в полосе более разреженного тумана и к тому же под солнцем, представляет собой достаточно хорошую цель для огня германских дредноутов. Немцы стреляют по нам залпами из четырех орудий, как и вчера, но более часто.
Мы отвечаем противнику огнем наших двенадцатидюймовых орудий, но, к большому сожалению, стрельба 'Славы' не может быть точной.
За весь бой только однажды и один лишь лейтенант А.П. Ваксмут, стоящий у дальномера, замечает при сближении появившиеся в тумане на короткий промежуток времени мачты германского дредноута, стреляющего по нам, - и просит в рубку открыть огонь по указанному им направлению. Увы, комендоры, не видя цели, не знают, куда наводить орудия.
Между тем противник почти беспрепятственно тралит в тумане и продвигается вперед. Расстояние до него становится постепенно все меньше, а точность его огня попутно увеличивается.
На дистанции около 60 кабельтовых 'Слава' получает почти одновременно три попадания 11-дюймовых снарядов.
Офицеры после отбоя с интересом осматривают повреждения корабля и пепелище пожара. Здесь - полный хаос: беспорядочно валяются разрушенные и исковерканные переборки кают, торчат груды железа и разбитой и обгоревшей мебели, держится сильный и неприятный запах гари. Четыре погорельца - И.И. Роос, А.П. Ваксмут, старший штурман и доктор С.В. Скворцов почти тщетно ищут что-либо сохранившееся в целости из вещей. В каюте приунывшего 'Стенобита' все сгорело дотла: он хранил там бутыль спирта для медицинских надобностей.
11-дюймовый снаряд, создавший эти разрушения, попал в каюту лейтенанта А.П. Ваксмута, где находилась горловина ручной подачи левой кормовой 6-дюймовой башни, державшаяся по боевой тревоге открытой. При разрыве снаряда в нее упало горящее пальто Анатолия Петровича - и произвело пожар в подбашенном отделении и зарядном погребе.
7 августа 'Славу' посетил прибывший в Моонзунд начальник Минной обороны контр-адмирал А.С. Максимов. Произведя смотр, он высказал офицерам и команде свое восхищение боевыми действиями нашего корабля и заявил, что весь Флот и Россия имеют основание гордиться нами.
В течение четырех дней происходила постановка мин на Ирбенской позиции под непосредственным руководством начальника Минной обороны.
В то же время в Ирбене, у неприятельского берега, производили закупорку проходов на мелком месте лайбами, нагруженными камнями, и пароходами.
В этой рискованной операции принимали участие офицеры Минной дивизии и два офицера 'Славы', по жребию: лейтенант А.П. Ваксмут и мичман А.Э. Зиберт.
Было приказано затопить лайбы ночью снаружи минного заграждения, но поднявшийся шторм разбросал суда на пути к проливу, и многие буксиры потеряли свои лайбы. Произошло запоздание. Тогда адмирал решил произвести закупорку, не откладывая, внутри заграждения. Операция началась с рассветом и закончилась к двум часам дня. Она была выполнена благополучно. Участников ее прикрывал 5-й дивизион миноносцев под командой капитана 1-го ранга П.М. Плена. Немцы почему-то совершенно не стреляли.
К концу операции 'Славу' отправили из Куйваста в Аренсбург. По пути, недалеко от Моонзунда, мы видели незнакомые по форме и непривычные для наших глаз буйки, поставленные немцами после прорыва в Рижский залив для обозначения протраленных ими мест, - и могли убедиться в том, насколько мы были близки тогда к роковой развязке.
В Аренсбурге к нам вернулись оба наших офицера, принимавшие участие в заграждении Ирбена. Судьба им благоприятствовала: во время шторма они не потеряли ни одной лайбы.
Лейтенант А.П. Ваксмут был назначен старшим штурманом 'Славы', т.к. его предшественник на этой должности, получив новое назначение или заболев, покинул корабль.'
В дополнение, 'Слава' оказывала существенную поддержку сухопутным войскам своей тяжелой артиллерией. В одном из таких боев 'Слава', приблизившаяся к вражескому берегу на мелкой воде, подверглась обстрелу германской артиллерии и воздушной атаке. Вследствие дальности расстояния до намеченной цели 'Слава' подошла к берегу так близко, как позволяла глубина. При приближении к нему непрерывно бросали лот - и застопорили машины лишь тогда, когда имели под килем лишь один свободный фут воды. Предстояла стрельба по невидимой цели, и поэтому корабль стал на якорь (против корчмы Лагге). Расстояние до берега было 8 кабельтовых. Так как оттуда дул ветер, то 'Слава' не могла повернуться к берегу бортом, и кормовые 12-дюймовые орудия не имели возможности стрелять. Заметив это, командир приказал старшему офицеру спустить катер и завести с кормы верп.
Между тем неприятельские батареи продолжали стрелять. Их беспорядочный огонь становился после спуска якоря постепенно более точным, но всплески воды от падающих в нее снарядов выглядели ничтожными и жалкими по сравнению с колоссальными водяными столбами от 11-дюймовых снарядов, тесно облегавшими 'Славу' в недавних морских боях в Ирбенском проливе.
На стрельбу сухопутных батарей смотрели с некоторым пренебрежением и не уделяли ей должного внимания. Командир, по-видимому, не хотел откладывать из-за незначительных батарей операцию обстрела позиции и продолжал подготовлять к ней корабль.
Старший лейтенант В.Н. Марков, закончив спуск катера, подошедшего вслед за этим под командой младшего минного офицера, мичмана Г.А. Степанова, к переднему срезу левого борта, руководил погрузкой на него верпа, находясь на мостике сзади боевой рубки.
В то время старший штурман лейтенант А.П. Ваксмут, определив по главному компасу на верхнем мостике место корабля, приказал рулевому снять компас, т.к. от стрельбы 12-дюймовых орудий он подвергался сильной тряске, - и отнести пеленгатор в рубку. Затем Анатолий Петрович, спустившись в боевую рубку, отметил место корабля на морской карте, перенес его на сухопутную, определил расстояние до Туккума - и переводил его на кабельтовы, пользуясь таблицей. Этими манипуляциями и вычислениями он занимался, стоя согнувшись над маленьким столиком.