Однако отдельные параллели не означают, что инфернальное правосудие представляют по образцу земного и что реальные казни, прописанные церковным и светским правом, «вдохновляются» адскими муками из древних апокрифов или с икон. Между ними существует лишь избирательное родство, которое иногда прослеживается только на уровне образов. Так, в средневековом праве важной санкцией был штраф за преступление, однако грешники, представ перед Судией, естественно не могут компенсировать совершенные ими грехи деньгами. И все-таки похожий мотив встречается в видениях — например, св. Василий помог Феодоре пройти через все мытарственные стан
1 См.: Kollmann N. Crime and Punishment in Early Modern Russia. New York, 2012.
17
ции, дав ей золото (как овеществленный знак своей милости), которым она откупилась от некоторых бесов, выдвигавших против нее обвинения.
Если загробньдй суд, как его представляют в Византии X в. или в Московской Руси XVII в., отражает земные порядки и установления (формы правосудия, иерархию преступлений, социальные противоречия), это часто реалии не того периода и времени, когда был написан конкретный текст, а гораздо более давних эпох, например, Иудеи последних веков до нашей эры или римского Востока первых веков нашей эры. Древние откровения о посмертной участи усопших, ставшие матрицей для христианского инфернального воображаемого, впитали реалии своего времени и передали их Средневековью1.
Символ или реальность?
Исполнителями адских казней во многих ранних христианских видениях (например, в «Хождении Богородицы по мукам» или «Видении апостола Павла») выступали грозные ангелы. Другие тексты (как апокрифическое «Евангелие Варфоломея», созданное около III в. н.э.) говорили о лютых бесах. В Средние века роль палачей прочно закрепилась за прислужниками сатаны, которых описывали визионеры и изображали иконописцы. И все же, хотя в русской иконографии с XVII в. образы демонов-мучителей стали вездесущими (бесы карают грешников на изображениях Страшного суда и в отдельных циклах мук), православным богословам сама идея о «палаческой» функции демонов казалась очень неоднозначной. Если в земной жизни бесы могут искушать людей, то после Страшного суда они будут повержены в геенну и навеки станут ее бессильными узниками, как и все осужденные грешники. Назидательные рассказы о бесах-палачах плохо вписывались в эту картину.
Для части ученых клириков и на Западе, и на Руси образы загробных темниц и пыток были иносказанием — единственным способом донести до сознания человека суть загробного воздаяния, которое невозможно вообразить и описать словами; переводом неисповедимого опыта на язык «телесных обра
1 Американский историк Питер Браун показывает, насколько в поздней Античности и раннем Средневековье образ посмертного правосудия и формы церковного искупления грехов, созданные в романизированных частях Европы, отличаются от загробного мира в представлениях ирландских монахов. Эта разница связана в том числе с тем, что в романском мире власть Судии представлялась по модели всесильной императорской власти, а в кельтской Ирландии, с ее раздробленностью, никогда не было такого политического и юридического опыта. В ранних ирландских видениях почти не фигурирует сам Судия, ангелы не носят придворных одежд и не похожи на дворцовых чиновников, а демоны, предъявляющие душе обвинение, - на таможенников-мытарей. См.: Brown P. Vers la naissance du Purgatoire. Amnistie et penitence dans le christianisme occidental de l’Antiquite tardive au Haut Moyen Age //Annales. Histoire, Sciences Sociales. 1997. Nq 6.
18
зов» (или «неподобных подобий», как писал в V-VI вв. Псевдо-Дионисий Арео- пагит). Остальные (и таких было большинство), вероятно, воспринимали описания мук преисподней как «окно» в мир иной — буквальное отражение того, что творится на том свете и ожидает там души умерших1. Все средневековые тексты, говорящие о муках ада и демонах-палачах колеблются между этими полюсами: объективным «репортажем» и символическим иносказанием.