– Будто вы бы разрешили нам беседовать с вашими подопечными без присмотра, – пробормотал детектив. – Где мы можем узнать больше информации о пациентах?
– Мы передали вам личные дела. Это все биографические сведения, которыми мы располагаем. У нас также есть отдельные карты с программой лечения и принимаемыми препаратами, однако мне представляется, что в сферу ваших интересов это не входит. В любом случае, если для вашего расследования принципиально важны курсы нейролептиков и часы терапии, вам предоставят и эти данные.
– Дейв Иривинг, насколько я помню, это пациент с шизофренией.
– Все верно.
– Вчера мы с коллегой просмотрели личные дела свидетелей. Там была пациентка с биполярным расстройством. Не обессудьте, но это единственное, с чем можно работать. В первую очередь мы бы хотели провести беседу именно с ней.
– Видите ли… – доктор сцепил руки в замок и поджал губы, смотря в окно. – Мы подозреваем, что у мисс Стоун развился синдром Ганзера на фоне стресса от пребывания в клинике и всех последних событий. Она поступила к нам после попытки суицида в крайне уязвимом состоянии, а ее психика не справилась с тем фактом, что попытка оказалась неудачной и ей придется провести достаточно много времени… на лечении. Со временем мы заметили за ней приступы мутизма…
– Приступы чего? – переспросил Роберт, хмурясь.
– Мутизм. У мисс Стоун отсутствует ответная речь. Как и реакция в целом. Ранее у нее наблюдался галлюцинаторный и бредовый вариант сумеречного помрачнения сознания. Боюсь, выбор легкого пути исключается.
– Потрясающе, – пробормотал детектив, барабаня подушечками пальцев по подлокотнику. – А есть у вас какие-то более-менее адекватные свидетели?
– Не знаю, чего вы ожидали от психиатрической клиники, мистер Палмер, – холодно произнес мистер Берн. – Мы оказываем максимальное содействие для решения сложившейся проблемы, однако излечить людей по приказу полицейского мы не в силах.
– Вы говорили, что в вашей клинике нет пациентов в острой фазе болезни, – недовольно ответил Роберт. – А сейчас оказывается, что все свидетели не способны объективно воспринимать реальность.
– На данный момент у нас нет подопечных в острой фазе. Никто не предпринимает попытки самоповреждения и не причиняет вред окружающим. Все, по больше части, стабильны, насколько это возможно с учетом течения болезни.
– В таком случае, Эрик Фисбер самостоятельно приземлился затылком на нож, – усмехнулся детектив. – Правильно понимаю?
– Выяснение обстоятельств этого трагического случая – ваша работа. Ваши саркастические доводы я не собираюсь комментировать.
Доктор не смог скрыть пренебрежение по отношению к детективу и свое неприязненное отношение ко всему происходящему, однако вмиг его лицо изменилось, стоило Роберту уловить мимолетную реакцию, которую он так ждал. Он любил тактики допроса за результативность, гуманность его интересовала мало, как и этическая сторона вопроса.
– Удобно, – пожал плечами детектив, смотря на настенные часы. – Мне пора. Мы с коллегой будем ждать электронных карт доступа на посту охраны. Там же просмотрим все имеющиеся записи. Когда мистер Ирвинг будет готов к беседе, мы займем один из ваших кабинетов. Вы же не против?
– Как я могу быть против? – процедил мистер Берн. – Все для нужд расследования. В таком случае, к вам зайдет кто-то из персонала и покажет вашу новую «допросную».
Последнее слово доктор произнес как самое грязное ругательство, однако сохранил вежливо-услужливую улыбку на лице, которая, впрочем, никак не затронула взгляда холодных голубых глаз, подернутых пеленой старости.
***
В небольшой каморке, освещенной лишь одной лампой, время от времени издающей жалобный предсмертный писк, разместились детективы. Послышался нарастающий рев включающегося компьютера, заглушенное усталый выдох Джейн.
– Проведем допрос и осмотрим тело? – спросила она, глядя на напарника, погруженного в собственные размышления.
– Нет… – проговорил он после короткой паузы. – Сходим в комнату Фисбера. Лучше как можно быстрее осмотреть его личные вещи. Может быть, нам хотя бы раз повезет и мы найдем что-то полезное.
– Думаешь, им есть смысл что-то оттуда выносить? – приподняла брови Джейн.
Осмотр тела и места преступления – всегда первостепенные задачи в ходе любого расследования, однако экстраординарные обстоятельства требуют экстраординарных решений.
– Я бы еще заглянул в помещение, которое мы нашли в переулке, – сосредоточенно произнес детектив. – Очевидно, что если кто-то и хотел воспрепятствовать находке каких-либо улик, в первую очередь это бы коснулось тела и места преступления. Учитывая, сколько времени прошло с убийства, спешка уже ни к чему. Нужно выбрать стратегию и понять, где нас ожидали увидеть меньше всего.