Лу даже не осознал всей печальной иронии этих слов, особенно автобиографично прозвучавших именно в этот день. Кэрол, сидевшая рядом с ним, слегка покраснела, явно не готовая к неожиданному всеобщему вниманию.
Ави доброжелательно улыбнулся.
– На самом деле, Лу, мне кажется, что вам очень интересно.
– Значит, вы неправы.
– Может быть, – кивнул Ави. – Если так, то я ошибаюсь не в первый раз. Но задумайтесь вот о чем: для вас было важно, чтобы сегодня утром с вами согласились?
Лу вспомнил, как надеялся на то, что Элизабет разделяет его взгляды. Вспомнил он и прилив сил, когда ему показалось, что с ним согласился Петтис.
– Если да, то вам это важно, – продолжил Ави. – Но в конечном счете на этот вопрос можете ответить только вы сами.
Лу почувствовал укол боли – словно к затекшей руке или ноге прилила кровь, восстанавливая подвижность.
– Проблема способа бытия имеет огромную практическую важность, – продолжил Ави. – Во-первых, представьте себе сложную ситуацию в бизнесе – например, запутанные переговоры. Как вы думаете, кому удастся с большей вероятностью заключить сделку в сложных обстоятельствах: переговорщику, который считает других участников неодушевленными предметами, или же тому, кто считает их людьми?
Этот вопрос привлек внимание Лу – он как раз вел трудные переговоры с профсоюзом, и прогресса добиться не удавалось.
– Тому, кто считает других людьми, – ответил Петтис. – Определенно.
– Почему? – спросил Ави.
– Потому что и в переговорах, и в любой другой обстановке людям просто не нравится общаться с наглецами и грубиянами. Они скорее готовы дать им в глаз, чем помочь им.
Ави усмехнулся.
– Да, это верно, – согласился он. – Более того, вы когда-нибудь замечали, что иногда мы даже, фигурально выражаясь, «даем кому-нибудь в глаз», несмотря на то что нам от этого тоже будет хуже?
Этот вопрос заставил Лу вспомнить об экстренном совещании, состоявшемся две недели назад. Кейт Стинаруд, Джек Тейлор, Нельсон Мамфорд, Кирк Уэйр и Дон Шиллинг – пятеро из шести ключевых директоров компании Лу – стояли за столом в зале собраний компании «Загрум» и говорили Лу все, что они о нем думают. Они сообщили, что увольняются, если Лу не даст им больше свободы в управлении их отделами. Они называли его педантом, лезущим в каждую мелочь и помешанным на контроле. Один из них (Джек Тейлор – Лу поклялся, что никогда этого не забудет) даже изобразил Лу тираном.
Лу слушал все эти их тирады безмолвно, даже не глядя им в лицо. Но внутри у него все пылало. «Неблагодарные! – рычал он про себя. – Некомпетентные, неумелые, неблагодарные предатели!»
– Тогда проваливайте! – наконец закричал он. – Если наши стандарты для вас слишком высоки, берите и уходите, потому что снижать их никто не собирается!
– Мы говорим не о стандартах, Лу, – умоляющим голосом сказала Кейт. – Мы говорим об угнетающей атмосфере, в которой нам приходится работать. Например, о той штуке с лестницей, которую ты недавно провернул со мной.
Она имела в виду «лестницу рейтингов», которую Лу недавно убрал из отдела продаж, тем самым символически подорвав ее попытки ввести новую систему мотивации.
– Мелочь, но очень говорящая.
– Это угнетает только тех, кто не соответствует стандартам, Кейт, – резко ответил он, пропустив мимо ушей ее конкретную жалобу. – И, вот честно, Кейт, после всего, что я для тебя сделал…
Он с отвращением покачал головой.
– Ты здесь добилась всего благодаря мне, а теперь… посмотри на себя. – Он скривил губу, словно готов был выплюнуть все накопившиеся слова разом. – От тебя я ожидал большего. Так что проваливайте! Все! Уходите отсюда!
«Мартовский крах» – именно так в коридорах компании «Загрум» стала известна эта перепалка с последующим уходом директоров – привел к почти полной остановке работы «Загрума» в последние две недели. Лу волновало будущее его компании.
– С экономической точки зрения, – продолжил Ави, возвращая Лу в настоящее, – эта стратегия безумна. Но мы все равно так поступаем. Более того, можно сказать, что это кажется нам необходимым. Мы можем попасть в такую ситуацию, в которой импульсивно поведем себя так, что лишь затрудним себе жизнь – например, разворошим старые обиды супруга или разозлим ребенка. Но мы все равно так поступаем. И это приводит нас к первой причине, почему способ бытия так важен: когда в наших сердцах война, мы не можем ясно видеть, что происходит вокруг. Мы даем себе возможность принимать решения, будучи в ясном уме, лишь если наши сердца преисполнены мира.