Он провел немало времени в компании ее отца и его «поездов».
Из-за свиданий с Кэрол и поучений ее отца начала страдать успеваемость Лу. Но назад дороги уже не было. Он все равно думал о Кэрол и на занятиях, и когда делал домашние задания, так что пытаться как-то спасти оценки, отказавшись от нее, было бесполезно. В конце концов Лу, которого растили невоцерковленным христианином, сумел завоевать доверие набожного отца Кэрол и сделал ей предложение. И вот тогда Лу узнал, насколько Кэрол на самом деле независима. Да, возможно, она и относилась к мужчинам так же настороженно, как ее отец, но вместе с тем она не слепо доверяла его мнению. Когда Лу впервые сделал ей предложение, она сказала, что ей нужно подумать. Он пять месяцев хранил у себя кольцо, прежде чем она наконец позволила надеть его себе на палец. Этот момент навсегда остался в памяти Лу: «Да, Лу, я выйду за тебя замуж», – внезапно сказала она ему в машине, когда они ехали дождливым воскресным днем с церковной службы.
– Что, прости? – не сдержавшись, выпалил Лу.
– Я выйду за тебя замуж, Лу. Я посвящу свою жизнь тебе и нашей семье.
Так и случилось.
Вспоминая об этом, Лу понял, что не ответил взаимностью на эту безграничную преданность. О нет, он никогда не заглядывался на других женщин. Прелюбодеяние не было его пороком. Нет, его проблемой была не кратковременная страстная любовь к другим, а непреходящая страстная любовь к самому себе – к своему успеху, к высокому положению в мире.
Все началось довольно невинно, когда он решил записаться в морскую пехоту и отправиться воевать во Вьетнам. Он начал раздумывать над этой идеей, пока Кэрол размышляла над его предложением женитьбы. Может быть, он так поступил из страха, что ему откажут, может быть – из страха перед публичным конфузом после того, как она ему откажет, может быть – из искреннего пылкого патриотизма, но Лу записался добровольцем в армию за два дня до того, как Кэрол застала его врасплох своим согласием. Обвенчались они лишь пять лет спустя.
Свадьба состоялась двадцать пять лет назад. Первый ребенок, дочь Мэри, родилась меньше чем через год, затем примерно через два года появился Джесси. Вскоре после этого «родилась» первая компания Лу, а вместе с ней – одержимость работой, из-за которой Кэрол пришлось играть роль матери-одиночки – по крайней мере, с эмоциональной точки зрения, если не с физической. Навестить в роддоме Кэрол и их третьего ребенка Кори Лу приехал даже не на следующий день после родов. «Встречу в Нью-Йорке не получилось отложить», – объяснил он. Встречи никогда не получалось отложить. Хотя от Уолл-стрит до Йельского госпиталя ехать на машине всего полтора часа.
Кэрол страдала от его отсутствия, но к тому времени начала уже к нему привыкать. Лу не нравилось, когда ему говорили, что и когда делать, так что за годы совместной жизни она научилась не просить у него слишком многого. Семья – точнее, то, во что превратилась семья, – не распалась только благодаря противоречивому сочетанию ее качеств: горячей преданности и несгибаемой независимости. Он побледнел, вспомнив, как лет через десять после свадьбы, когда Кэрол попросила его что-то сделать, он попросил ее зайти с ним в гардеробную. Она не совсем поняла, зачем, но кротко последовала за ним. Потом Лу попросил ее надеть его брюки. Она озадаченно посмотрела на него, но сделала, как он просил.
– Так вот, Кэрол, – сказал он, – что ты можешь сказать об этих брюках?
– Они мне слишком большие, – ответила она. Брюки действительно были ей велики на несколько размеров.
– И никогда не забывай об этом! – с нажимом сказал Лу. Он говорил не только и не столько о размере талии, сколько о намного большем грузе ответственности, который, как казалось Лу, он нес на себе.
Снова пережив это воспоминание, он вздрогнул. Если бы отец Кэрол был все еще жив, он бы определенно отправил Лу на новую встречу со своими «поездами» в подвале.
Эти мысли не покидали Лу и наутро, когда они с Кэрол, не сказав друг другу ни слова, сели в машину и поехали обратно в лагерь «Мориа». Когда они были уже неподалеку от офисного здания, Лу понял, что не может больше молчать.
– Кэрол, прости меня, – сказал он. – Мне очень жаль.
– За что?
– За все. – Он печально покачал головой. – За то, что не любил тебя так, как ты того заслуживала. Что не был для тебя такой же опорой, какой ты всегда была для меня.
Около минуты Кэрол ничего не говорила. В уголках ее глаз появились слезы.
– Ты был моей опорой, Лу, – наконец сказала она. – Иногда ты был далеко от меня, это верно. Но ты всегда возвращался домой, ко мне. Многим женщинам не так повезло, как мне. Немногие могут с уверенностью сказать, что никогда не беспокоились, но я никогда не боялась, что ты бросишь меня, Лу. Чему бы ты еще ни посвящал свою жизнь, я всегда знала, что ты верен и мне тоже.