– Ничего страшного, – сказал он.
– Дженни плакала, – продолжила Мэй Ли. – Что бы мы ей ни говорили, это не помогало, а может быть, ей даже становилось еще хуже. Она побежала еще быстрее, перепрыгивая через стены, чтобы оторваться от нас.
– Она бегунья. Занимается стипль-чезом, – сказала Тери, словно прося прощения.
– По ней видно, – засмеялась Мэй Ли. – Впрочем, мы старались не отставать.
– И продолжали с ней говорить, – добавил Майк. – Так продолжалось довольно долго – мы бежали за ней и пытались говорить. Но потом Мэй Ли кое-что заметила.
– Что? – спросила Тери.
– Что Дженни стерла ноги в кровь. Мы сказали ей, что можем позвонить кому-нибудь, и нам привезут обувь.
– И? – спросила Тери.
Майк покачал головой.
– Она послала нас к черту.
Тери вздохнула.
– Тогда Мэй Ли села на тротуар, – продолжил Майк, – и начала разуваться. «Возьми мои ботинки, Дженни, – сказала она. – Твоим ногам уже совсем плохо, а мои в порядке». Но Дженни назвала ее так, что я лучше не буду это здесь повторять, и побежала дальше.
Отец Дженни, Карл, обреченно покачал головой.
– Но ничего страшного, – продолжил Майк. – Мэй Ли все равно разулась.
Тери и Карл с любопытством посмотрели на них.
– И Майк тоже, – добавила Мэй Ли. – Сел, где стоял, и тоже снял ботинки. А потом мы попытались ее догнать.
– Босиком? – спросил Лу.
– Да, – ответила Мэй Ли.
– И долго вы за ней бегали?
– Ну, – сказала она, – еще часа три.
– Три часа! Босиком по асфальту? В Финиксе?!
– Да.
– Но зачем?
– В этом-то и весь вопрос, – вмешался Юсуф. – И готов поспорить, Мэй Ли и Майк тогда и сами не смогли бы на него ответить. Они просто знали, что нужно поступить именно так.
– Но это же бессмысленно, – возразил Лу. – Она все равно не взяла их обувь. Они только еще и себе ноги стерли.
– На самом деле, – ответил Юсуф, – в их действиях было больше смысла, чем в любых других. И хотя, конечно, они доставили себе немалые неудобства, их поступок помог им добиться очень важного результата.
– И какого же? Какого результата?
– В самом деле, какого?
Глава 17. Марш-бросок босиком
– Нет, серьезно: чего они добились? – настаивал Лу. – Да, они разулись – и чего хорошего они этим добились?
– Дело даже не в том, чего хорошего они этим добились, – ответил Юсуф, – а в том, что хорошее стало возможным.
– Ладно, хорошо. Что хорошее стало возможным?
Юсуф посмотрел на Мэй Ли и Майка.
– Хотите ответить на этот вопрос?
– Конечно, – ответила Мэй Ли и посмотрела на Лу. – На самом деле я не знаю точно, что хорошее стало возможным, мистер Герберт, – начала она.
«Откуда она знает, кто я такой?» – удивился Лу.
– Но я знаю, что произошло… с Дженни, – продолжила она. – Дженни сама, добровольно, решила записаться в программу. Готова поспорить, вы такого не ожидали.
– Не ожидал, – согласился Лу, удивленно подняв брови. – Как это случилось?
– Ну, через несколько часов мы наконец-то добрались до торгового центра. Там Дженни наткнулась на одну из своих подружек и начала ей рассказывать о том, что с ней сделали родители, и о программе, в которую они пытаются ее записать. Она сказала, что мы работаем на эту программу и что мы почти целый день ходим за ней.
Подруга посмотрела на ноги Дженни, потом на наши ноги – у всех нас они были стерты до крови, – и задала тот же вопрос, что и вы, мистер Герберт. «Босиком? Вы бегали по городу босиком?»
«Ага», – сказала Дженни и захихикала.
Тогда подруга посмотрела на нас, снова на Дженни и сказала: «Ну, не знаю, Дженни, вроде бы на вид неплохая программа. Может быть, тебе все-таки стоит попробовать?»
Мы немного поговорили все вместе, потом ее подруга ушла. Тогда Дженни повернулась к нам и сказала: «Ну ладно, расскажите мне про этот ваш лагерь “Мориа”».
Мы ответили на все ее вопросы. Рассказали о Юси и Ави, о диких местах, в которые мы отправляемся, о том, как сами добываем пропитание, о том, как это весело и интересно – и какими свободными мы себя чувствуем. Впрочем, насчет свободы она нам не поверила, – засмеялась Мэй Ли. – Но все равно слушала. И потом, когда мы еще поговорили, знаете, что она сказала?
Все внимательно ждали ответа.
– Она сказала: «Ладно, я пойду». И все. Особой радости она, конечно, не испытывала. По-моему, скорее, просто смирилась. Но она пошла сама. И когда мы снова приехали сюда и остановились на парковке, Дженни сказала: «Извините за все, что я вам сегодня наговорила. И за ваши ноги». Она искренне просила прощения. Я видела слезы в ее глазах.