Итак, мистер Герберт, связано ли то, что мы разулись, с тем, что Дженни сейчас в безопасности и добровольно согласилась отправиться в поход? Я не могу сказать точно. Об этом нужно спросить ее саму. Но одно я знаю точно. Я знаю, что эта пробежка босиком значила для меня. Я присоединилась к Дженни в ее мире – именно так мы всегда пытаемся поступать. Мы даем людям пространство, чтобы помочь им выбраться из «ящика». Например, когда мы идем в поход и у ребят с собой нет ничего, кроме свертка с едой и пончо, у нас с собой тоже нет ничего, кроме такого же свертка с едой и пончо.
– Если только, – вставил Майк, – из соображений безопасности нам не требуется иметь с собой что-нибудь еще – например, радиопередатчик или аптечку.
– Верно, – согласилась Мэй Ли. – Небольшая разница все-таки есть. Но мы сводим ее к минимуму. Потому что если бы, скажем, у ребят не было никакой другой еды, кроме кукурузной муки, а я бы достала конфету и стала ее есть, какое бы я показала отношение к ним? Или если бы им пришлось спать на твердой земле, а у меня был с собой надувной матрас, какое бы я показала отношение к ним?
– Как к объектам, – послышался хриплый голос Мигеля, застав врасплох почти всех присутствующих.
– Верно, – сказала Мэй Ли. – Я бы считала, что лучше них и заслуживаю большего, чем они. Как думаете, как бы после этого ко мне стали относиться ребята?
– Точно так же, – снова ответил Мигель.
– Именно, – ответила Мэй Ли. – Разделяя с участниками все их тяготы, мы помогаем им, потому что не заставляем их сердца обращаться к войне.
– Итак, мистер Герберт, – продолжила Мэй Ли, снова взглянув на Лу, – изменил ли наш поступок что-то для Дженни? Не знаю. Но для меня он изменил все. Он помог мне сохранить мир в сердце. А вот это уже, возможно, что-то изменило и для Дженни. Как нам всегда говорят Юсуф и Ави, мы не можем быть миротворцами, если в наших собственных сердцах нет мира.
Лу сидел, пораженный. Перед ним стояла двадцатилетняя девушка, скорее всего, меньше двух лет назад окончившая школу, которая к тому же была когда-то малолетней хулиганкой. Но при этом она понимала жизнь так, как Лу и представить себе не мог.
– Спасибо вам, Мэй Ли и Майк, – сказал Юсуф.
Повернувшись к группе, он добавил:
– Как вы считаете, ваши дети сейчас в хороших руках?
– Еще в каких, – ответила Гвин. Остальные охотно согласились.
– Спасибо, – Лу кивнул Мэй Ли, потом Майку.
– Не за что.
– Итак, – продолжил Юсуф после того, как молодые вожатые ушли, – вы познакомились с нашим секретным оружием – молодыми ребятами из лагеря «Мориа», которые творят чудеса в жизни ваших детей. Я хочу обсудить кое-какие следствия из того, что они нам только что рассказали.
Большинство войн между отдельными людьми принадлежат к «холодной», а не «горячей» разновидности – например, стойкая неприязнь, затаенная на много лет злоба, ресурсы, которые «придержали», вместо того чтобы ими поделиться, помощь, которая не была предложена. Это акты войны, которые сильнее всего угрожают нам дома и на работе. И принципы, которые изложила Мэй Ли, применимы в этих условиях точно так же, как и в походах с вашими детьми. Давайте посмотрим, например, на работу. Подумайте о привилегиях, которыми вы наделяете себя, при этом заставляя подчиненных соответствовать другим стандартам: например, долгий отпуск, выделенное место на парковке, особые условия, публичное внимание, разница между усилиями, которые прилагаете лично вы, чтобы чего-то добиться, и усилиями, которые приходится прилагать остальным сотрудникам вашей организации. Какие из этих привилегий необходимы или неизбежны, а какие мы присваиваем себе, потому что считаем, что мы лучше и важнее других и заслуживаем особого отношения?
– Но что, если так оно и есть? – возразил, пусть и довольно добродушно, Лу.
– Вы действительно важнее других?
– Да.
– Тогда я задам себе вопрос: какие особые условия необходимы мне, чтобы выполнять мои жизненно важные функции, а какие являются просто потаканием личным капризам. Иными словами, какие из этих особых условий – конфеты и надувные матрасы, а какие – радиопередатчики и аптечки?
– Но почему такой вопрос вообще нужно задавать? – возразил Лу. – Если я работал всю жизнь, чтобы добиться того, чего добился, мне разве нельзя этому порадоваться?
Юсуф улыбнулся – ему явно нравился этот диалог.
– Можно, Лу. Конечно же, можно. В этом-то весь смысл, потому что все остальные тоже хотят порадоваться плодам своих трудов. Перед вами как перед лидером встает вопрос: сможете ли вы создать среду, которая приятна для ваших подчиненных так же, как для вас? Работу, которой они так же радуются, как вы, и которой так же верны, как вы? Лучшие лидеры – это те, за кем хотят следовать другие. Людей, за которыми другие следуют только потому, что их заставляют или вынуждают, называют иначе. Мы зовем их тиранами.