Я вгляделся. Улыбка в резком контрасте с твердым пристальным взглядом, когда веки приподняты к опущенным бровям, почти всегда предполагает первую фазу подавляемого гнева.
Этот человек пытается скрыть раздражение.
– Так что?
Я улыбнулся:
– Ваше лицо свидетельствует, что вы успешный, знающий себе цену человек.
– Вот так?
– Да, сэр.
Мы смотрели друг на друга, затем Дентон кивнул и попросил Терри следовать за ним. Я подождал, пока за ними закроется дверь, а затем щелкнул выключателем кодоскопа. Мне захотелось еще раз посмотреть на рисунок Кэролин Спивак. Настроил объектив на максимальное увеличение.
Что это? Вытаскивая рисунок из держателя, я вспомнил, где видел такой символ. Но это было совершенно непонятно.
В коридоре руководитель оперативного отдела Мики Родер разговаривал с Терри. Он попросил меня подойти.
– Вы славно поработали. Отец бы вами сейчас гордился.
Я замер.
– Вы знали моего отца?
– Да. Мы служили в одном отделе, занимались борьбой с наркотиками, много лет назад. – Он вгляделся в меня. – Вы на него похожи.
Неужели? Я никогда не позволял себе думать об этом.
– Хуан Родригес был хорошим человеком.
Мне оставалось лишь кивнуть, потому что голос пропал.
– Я один из немногих копов, – продолжил Родер, – кто не стал уходить в отставку, когда такая возможность появилась. Уверен, ваш отец тоже продолжал бы служить.
Я вгляделся в него и обнаружил, что он не такой старик, каким казался. Лет пятьдесят пять. То есть ровесник моего отца. Этот разговор меня тяготил, но Мики Родер не собирался заканчивать его.
– Да, вы очень похожи на отца. Я сидел на совещании и вспоминал, как он приносил ваши рисунки на работу и развешивал на стенах. Отец вами гордился.
Он, наверное, ждал, что я что-нибудь скажу, и, не дождавшись, хлопнул меня по плечу. Заявил, что надеется еще увидеться, пожелал успехов и двинулся по коридору. А я остался стоять с пересохшим горлом. Глаза жгли навернувшиеся слезы.
23
Я прошел пешком от Таймс-сквер к Центральному вокзалу, потом спустился в метро и стал ждать поезда.
«Вы очень похожи на отца… отец вами гордился…» Когда поезд наконец выехал на станцию, я даже испугался, настолько был погружен в мысли. В вагоне, ухватившись за поручень, я уставился на рекламу зубной пасты, но не видел ее. Перед глазами стоял рисунок Кэролин Спивак.
Невероятно…
Бабушка ждала меня у двери, на площадке третьего этажа.
– Лифт esta roto?[24]
Я отрицательно покачал головой и перевел дух.
– Нет, просто захотелось размяться.
Она взглянула на меня:
– Что случилось?
– Ничего, бабушка. Все в порядке.
– По глазам вижу: что-то произошло.
Бабушка умела читать по лицам лучше меня. Я наклонился поцеловать ее в щеку.
– Мне нужно кое-что посмотреть в блокноте.
Она положила руку на мою руку.
– Cuál es el problema?[25]
– Да все в порядке. Я же говорю, мне просто нужно посмотреть кое-что в блокноте для рисования.
Бабушка махнула рукой и направилась к небольшому стенному шкафу в холле, где лежал мой блокнот и карандаши, но я опередил ее. Достал блокнот и прижал к груди.
Она прищурилась.
– Пойду разогрею тебе что-нибудь поесть.
Я шагнул в гостиную и сел на диван. Дрожащими руками раскрыл блокнот на последнем рисунке, описывающем сон бабушки. Достал копию рисунка, найденного рядом с убитой Кэролин Спивак, и увеличенный символ на ее поясе.
Ошибки не было. Но как такое возможно? Неужели это просто немыслимое фантастическое совпадение – одинаковые символы на рисунке, найденном на месте преступления, и во сне бабушки?
– Qiiieres algo de tomar, serveza?[26] – крикнула бабушка из кухни.
– Да!
Ладно, пусть придет посмотрит, чем я тут занимаюсь.
Через минуту она появилась с банкой «Короны» и сразу наклонилась над диваном.
– Что такого важного для тебя в этом блокноте?
– Мне просто нужно было кое-что проверить.
– Que?[27]
– С каких это пор ты стала детективом?
– Я всегда им была.
– Вот именно, всегда. – Я улыбнулся и раскрыл блокнот. – Хорошо, смотри.
Она взглянула на рисунок и перекрестилась.
– Я говорила тебе, что в комнате плохой аше.
– Да, помню. Но что означает этот символ?
– Не знаю. Я просто увидела его. – Она села рядом. – А почему ты спрашиваешь?