Приходит уверенность в завтрашнем дне. Это как наконец выкупить уютный домик на морском побережье и знать, что ты и завтра утром сможешь выйти окунуться, и послезавтра днём в палящую жару, и через полгода в лунном свете проплыть по тихой глади воды. Уверенность, что через две-три недели отпуск не закончится, и вам не придётся прощаться с солёной целебной водой до следующего раза, когда вы накопите нужную сумму, сможете забронировать домик, сможете взять отпуск.
Уверенность, что завтра тот самый человек, который вызывает спокойствие и трепет одновременно, не посмотрит на вас безразличным взглядом, не развернётся и не уйдёт в своё светлое будущее без вас, забрав с собой то, что раньше наполняло вашу душу, то без чего в вашем сердце образуется чернеющая полость. Уверенность, что ваше счастье завтра с приходом утра не закончится и от неописуемой боли, вас не захлестнёт волна отрешённости и пустоты в квартире. Пустоты, не потому что вы так захотели, а потому что вы никому не нужны. И как по вашей квартире, по вашему сердцу пройдёт сквозняк, не наткнувшись ни на что, влетая в одну трещину и вылетая из другой с противоположной стороны. Как пуля во время того самого «предупредительного» выстрела пронзает тканевый мешок – насквозь.
Стержень.
Тонкий или толстый? Тонкий, но древний или толстый, но совершенно не опробованный и не несущий особой ценности. Можно верить в то, что изначально стержень есть у всех. Тогда необходимо понимать, что его можно сломать у другого и поставить на его место тот, который вы считаете нужным. Так делают многие родители. Но это нужно делать аккуратно, иначе новый никогда не встанет, иначе ребёнок никогда не сможет воспользоваться им, будет ходить бесхребетным, поникшим существом, которое пнули один раз и в мгновение уничтожили изнутри. Поэтому чаще всего психологические травмы у людей из детства. Родители не умело устанавливают свой стержень чрезмерно опекая чадо, а потом импульсивные сверстники подростка с одного удара крошат слабенький прутик, и поставить самому себе стержень уже не представляется возможным, а признаться родителям в поломе слишком стыдно.
Человек должен до последнего надеяться, что стержень у него и в правду есть, что он сам не доломал его, отчаянно хватаясь, когда его пинала первая любовь или дерзкие одноклассники на переменах в школе. Нужно держаться даже тогда, когда твои сомнения пытаются развеять те, кто ставил тот, что надломился. И пусть это звучит весьма издевательски. А верить ли им? Понятия не имею, но верить во что-то надо, пусть в стержень, в его существование, может это чуточку укрепит его? А с любовью? Нужно верить в любовь, и она будет становиться крепче.
Душа
Душа скорее объявляется только тогда, когда вы влюбляетесь, именно в этих чувствах вы познаёте свою душу: к чему ваше «я» притянется, то и опишет её. Я всегда представляла душу, как тонкую-тонкую бесформенную материю. Я представляла себе, как при определённых действиях над собой, она приобретает форму и рельеф. При занятиях спортом - при внешнем воздействии на своё тело и на свою силу воли, душа приобретает упругость и гладкость. Влияние образования, то есть сам процесс учебы проявляется на душе, придавая ей уникальную плотность. А различные чувства, которые мы направляем на чью-то душу вырисовывают плавные или грубые изгибы, извилистые завораживающие узоры на душе.
Стеклянная душа.
Девушка читала и читала, понимая, что от каждого нового произведения, от очередного описания безысходности от чрезмерно сильных чувств, которые поглощают влюблённого человека, ей становится и чертовски прекрасно, и невообразимо ужасно.
Эти чувства были ей знакомы, ей было одновременно и невыносимо, и необходимо читать об этом. В эти моменты она буквально ощущала, как битое стекло по миллиметру проталкивается в венах напором крови, старательно приливающей к сердцу, чтобы облить его собой снова и снова. Стекло невыносимо больно резало изнутри артерии и капилляры, принося болезненный зуд в виски.
Но ей нравились эти ощущения, ей хотелось ощутить их заново, пройти их снова и снова. Она жалела лишь о том, что не способна выдержать эту боль на постоянной основе. Но именно эти ощущения одновременно уносили от раздражающей реальности и возвращали от наивной выдумки. Обреченная на жизнь со своими вкусами и предпочтениями, от которых было противно самой, она ненавидела, как в каждую свободную минуту, её фантазия рисовала счастливые картинки полные той жизнью, о которой она мечтала. Той, которая ей не светит. Поэтому каждая новая боль возвращала сознание на место, а каждая новая порция стекла переводила изнутри - наружу боль, полученную от девичьей испорченности, никчемности и извращённости.