— В роле кого? Развлечения? Нового раунда игры? Помниться ещё недавно ты говорил, что я достойна унижения. Что изменилось? Что мать его изменилось, Ян!? — истерика опять накрывает меня, а голова раскалывается, так что зажмуриваю глаза. Мне нужно уйти, наконец-то уйти от него, окончательно. Но я не опять не могу, а жду ответа, я всегда жду чего-то от Яна.
— Когда ты мне всё это написала, я понял, что не спасал тебя, как думал, а... Втаптывал в землю.
— Я так больше не могу, — я расплакалась, как маленькая девочка. Вот так просто со слезками, которые текут по щекам, потому что я ребёнок. И я не хочу больше таких игр, где заведомо понятно, кто проиграл.
— Еленушка... — каждый раз когда он говорит это таким тёплым и родным голосом, мне будто сердце режут. Я лишь сильнее плачу и плевать, как выгляжу, плевать, что думает Ян. Однако он не смеётся, а просто завлекает меня в объятья, и на этот раз я не вырываюсь, а просто дышу его запахом, стараюсь запомнить те минуты с ним. Но потом... мужчина сделал то, чего я совсем не ожидала. Он легко, почти невесомо коснулся моих губ своими. Нежно, аккуратно, будто боясь спугнуть, или обидеть, Ян дарил мне ощущения, которые я уже и не надеялась почувствовать снова. И я растворялась, как сахар в чае, в Яне, а сердце трепетало внутри.
Но когда это закончилось, я поняла, что конец пришёл не только поцелую, а и нам...
Хотя такого понятия не было никогда. Я и Ян, всегда были порознь, всегда только сами по себе. И я не хочу опять быть вроде бы вместе, но каждый сам за себя. Я не птица его полёта, я слишком маленькая для таких игр... Из-за его развлечений я чуть не покончила с собой. Ян стал причиной минутного помутнения, он и спас. За те минуты ссоры я поняла, что ни один человек не должен посягать на мою жизнь, даже я сама. Но я не хочу допускать, что это чувство безвыходности нахлынет снова, когда я опять буду с ним. Я проиграла одну партию, но моя жизнь не игра, и она должна продолжаться...
— Ян, пожалуйста, отпусти меня... насовсем, — сказала я очень-очень тихо, все ещё обнимая мужчину. Я сдерживала слёзы, хоть они только перестали течь. Я все так же чувствовала любовь к Яну, но... я просто не могу больше так. Я посмотрела ему в ту самую, такую до боли родную зелень глаз, но сейчас дьяволята не плясали, сейчас там была грусть. Однако, я все равно запомню именно томный взгляд зелёных глаз, тот, что влюбил меня в учителя, тот, что невозможно забыть.
— Я никогда тебя не держал, даже не старался, Еленушка.
— А стоило бы... Пока, Ян.
— Я жалею, Еленушка, очень жалею, что все именно так, — а говорил, что никогда не ощущает это чувство сожаления. Врал? Но я уже не оборачивалась на голос, хоть и знала, что Ян прожигает мне спину. Это было выше моих сил. Это было слишком больно, хотя казалось, я поведала уже все разновидности этого чувства.
Я слышала, как закрылись двери подъезда, слышала, как уехала чёрная машина, слышала собственный пульс, который стучал с бешеной скоростью. Но не оборачивалась, я бежала в квартиру, заливаясь горькими слезами, задыхаясь в боли от того, что главный орган человека разбился на куски. Это было сердце...
***
Одиннадцатый класс — это всегда волнительно и грустно. А последний звонок перечеркивает «детство», подводя невидимую линию в этом этапе жизни.
И линейка в честь окончания учебного года в самом разгаре. Девушки стоят в красивых платьях, а парни хоть раз выглядят солидно в костюмах, и у всех улыбки, искренние и с толикой грусти, за теми временами, когда наибольшей проблемой был урок физики. Я и улыбаюсь вместе с ними. Оборачиваюсь назад, видя как мама старается незаметно стереть слезинку, что скатилась с глаз, в глазах папы же только гордость. А ещё Петя, что каждую минуту спрашивает Леру про ее самочувствие и с теплотой поглядывает на ещё совсем плоский животик. И помнится эта девушка говорила, что хотит увидеть мир, а сама визжала от счастья, когда увидела две полоски неделю назад.
С братом отношения хоть и не вернулись полностью в прежнее русло, но всё налаживается. Моя любовь к учителю стала нашим общим секретом, тайной, которую мы пронесём через жизнь. Пётр всегда был единственным человеком, который понимал меня, сделал это и сейчас. Мы поговорили, я рассказала ему всё и брат меня послушал, оставив Яна, даже не трогая. Злился, плевался, говорил, что в любой момент возобновит свою затею, дай я только намёк. И дал согласие, на одну вещь, ту, что должна перечеркнуть эту историю, поставив точку. Но разве я смогу?
Оборачиваюсь ко всем, снова светя лучезарной улыбкой. Улыбкой, что скрывала слёзы каждую ночь, улыбку, которую я всегда дарила Яну... Я люблю его, до сих пор.