— Лен, у тебя ленточка сползла с плеча, — вздрагиваю от шёпота Вари, но улыбаясь, поправляю белую ленточку «Выпускник». Говорю одними губами спасибо, так как директор уже начала свою речь. Мне так странно, снова потихоньку возвращать былую жизнь, друзей, даже эмоции. Да, мы с Варей снова начали общаться, пусть не так тесно, пусть присуща некая неловкость, но все же что-то да вернулось. Ведь Грин мне позвонила после моего смс, тоже извинилась, и мы даже пошли гулять. И неважно, что скорей всего прежней дружбы не вернуть, но я рада, что она снова есть в моей жизни.
— Так странно, только же сентябрь был, как все экзаменов боялись, будто вчера было, а уже всё... — и даже этот человек каким-то непонятным для меня образом снова начал быть ближе. Но нет, Егорушка, прошло будто пол вечности, а не один день. И за этот год мы все изменились. Увидели друг друга под другим ракурсом: кого-то из той, какой бы не хотелось созерцать никогда, кого-то наоборот узнали получше, или же просто узнали. Взгляд перемещается к десятиклассникам. Даша... Я пыталась извинится, поджидала возле дома или гаражей, но напрасно. Хотя Дарья и простила меня, но общаться дальше мы не стали.
«Как девушка, я в какой-то мере тебя понимаю, но мне сложно стереть все из памяти и делать вид, словно ничего не было».
Потому что было многое, и забыть это не возможно. Яна забыть невозможно, как не старайся...
— А сейчас прошу одиннадцатые классы пригласить на последный танец учителей, и пусть они ведут вас в танце, как вели эти одиннадцать лет, — торжественно говорит директор, и я прихожу в себя. Одноклассники уже подходят к любимым учителям и протягивают руку. Мои же глаза ищут одного человека, человека с томным взглядом зелёных глаз, и никого другого. И пусть это будет больно — снова ощущать этого брюнетистого мужчину близко к себе, но я хочу этого...
Однако в толпе я так и не могу опознать его, уже начинаю нервничать, когда передо мной воздвигается ладонь, рука с множеством вен, похожих на крону дерева. В нос ударяет до боли в сердце знакомый запах бергамотового одеколона.
— Ян?.. — несмело кладу руку в его. По телу пробегают тысячи мурашек, когда тёплая долонь уверенно сжимает мою, завлекая вплотную к себе. Я скучала... Скучала, когда сдавала экзамены, скучала, когда ходила гулять с Пётром и Лерой, или сидела дома с наушниками в ушах, скучала даже тогда, когда спала. И по этой зелени глаз я тоже очень скучала, по чертиках, которые сейчас пляшут, и кажутся такими родными.
— Ты же не откажешь мне в танце?
— Я и сама тебя искала... — Ян лишь улыбнулся, и я не могла не задрожать от той тёплой улыбки, хотя она все равно немного оценивающая. Я же сегодня при параде, я же вижу, как он оглядывает меня с ног до головы: на мне небесно-голубое платье под цвет глаз, что идёт по талии, а потом спускается не очень пышной юбкой аж до земли. Нежный макияж и красивый наряд делает своё дело. А он как всегда идеален: темно-синий костюм, белая рубашка, которая подчеркивает его атлетичность, всегда, как с иголочки, всегда такой Ян... И только еле заметный кровоподтёк на скуле, не то чтобы портит всю картинку, а скорей ставит очень много вопросов в моей голове.
— Что у тебя с лицом? — прерываю наше разглядывание друг друга тихим голосом — не хочется разрывать эту странную хрупкую идиллию. Ян же только загадочно поднимает краешки губ, будто что-то вспоминает.
— Да так... Кое-кто вправил мозги, — глаза уже полезли куда-то до лба, но Ян тихо засмеялся, не давая тысячи вариантов событий развернутся в голове. Что случилось? Кто? Зачем? Шестеренки отказывались крутится. То ли от непонимания происходящего, то ли от завораживающих зелёных глаз, которые не видели ничего вокруг... кроме меня.
— Еленушка, все хорошо, мужские разборки... Ничего более, — умолчу тот факт, что он уже далеко не мальчик, чтобы так «разбираться», и просто продолжаю танцевать, опять вливаясь в молчаливую идиллию, наслаждаясь его прикосновениями. И все-таки не выдерживаю долгий взгляд Яна, заливаясь краской от смущения, и перевожу взгляд, который падает как раз на мою семью. А потом мозгу наконец-то удаётся сопоставить тот факт, что Пётр прикрывает разбитые костяшки правой руки, а Ян ну очень загадочно смотрит в ту же сторону. Только хочу было выкрикнуть свою догадку, как мужчина прерывает ещё не начавшуюся тираду.
— Еленушка, ты очень красивая, и никто не сомневается, что умная и обо всем догадалась. Но не надо, хорошо? Заслужил ведь... — после этого я и слова не могу вымолвить, а только смотрю на скулу и на желто-фиолетовый синяк... Хорошо, что моя рука в его, иначе я бы не удержалась и провела пальцами по щеке... Однако все равно расспрошу об этом Петю, но не сейчас. Сейчас в голове уже другое...