Только это. Дальше уже переход за грань. Да и взрослому мужчине очень вряд ли есть дело до меня.
И почему-то от этого только больнее сжимается сердце…
***
В таких раздумьях и упадническом настроении прошла ещё одна неделя.
Сентябрь подходил к концу, а олимпиада была всё ближе и ближе.
Хотя я и не очень переживала про выход на районную, но всё равно был какой-то страх: «А вдруг в этот раз не получится?»
Но, проделывая всё больше работы, чувствовала: этот страх понемногу убавлялся, а уверенность усиливалась. И вдвойне, когда я слышала похвалу от Яна.
— И что, сколько, Ян Владимирович?
— Елена, ещё лучше, чем в предыдущий раз. Сорок девять с половиной. Ты большая молодец, медленно, но уверенно к успеху. — Учитель улыбнулся, и я не могла не ответить тем же.
— Как думаете, я пройду на область? — Я как-то уже спрашивала Яна про это, но ответа так и не услышала.
— Если будешь работать, то конечно. Но зачем тебе это стремление? Ты что-то кому-то доказываешь или другое?
— Я хочу получить дополнительные баллы к экзамену. Чтоб перестраховаться.
— А разве просто учить недостаточно? Или ты сомневаешься в своих силах? — Этот вопрос застал меня врасплох.
Учитель выжидающе уставился на меня, а я не знала, что сказать. А действительно, уверена ли я? Нет, наверное. Сколько бы я не знала, дурацкая неуверенность всё портит.
Наверное, Ян будет первым человеком, кто узнаёт, что я в чём-то сомневаюсь. Другие же думают, что я как кремень. Даже высокомерной называют иногда.
— Я всегда сомневаюсь. В своих способностях, правильности выбора, ответах, даже иногда в профессии, хотя это мечта детства. Даже в нормальности, что я сейчас вам это говорю, Ян Владимирович.
— Как всё запущено. Знаешь, ты ведь не производила впечатления зашуганой серой мышки. Скорее, наоборот.
— Я должна сказать за эти слова спасибо? Или наоборот? — с вызовом отвечаю я.
— Воспринимай, как хочешь. Все сказанные слова могут быть как упрёком, так и похвалой, это решаешь только ты сама.
— Интересная философия, — не знаю зачем, перебиваю мужчину.
— Как по мне, самая удачная. Вот ещё, ты должна бороться с этим пунктиком неуверенности, Елена. Мне это не нравится. — От слов Яна сердце делает сальто. Самым правильным решением было сказать: «Почему вас это волнует?» Но я, как всегда, отвечаю не то, что надо.
— Как? Я стараюсь, не выходит.
— Сначала ты так и про задачи по генетике говорила, а сейчас щёлкаешь. Так что ты просто не стараешься. — Обидно мне было это слышать? Конечно, да. Дало ли мне это мотивации? Тоже да.
Ведь иногда тот самый пинок нам дают не слова утешения или подбадривания, а желание доказать, что это не так. Что я стараюсь. И я буду, даже чтоб просто доказать Яну, что я могу. Могу быть лучше.
Но зачем? Нужны ли ему мои доказательства? Очень сомневаюсь. Но мысль, что я могу быть небезразличной Яну, вызывает этих, так называемых, бабочек в животе, которые до недавнего времени были совсем незрелыми гусеницами.
— …Ау, Еленушка… Ты где? —
Ян щёлкнул меня по носу, на что я поморщилась. А потом покраснела до кончиков волос, глядя, как близко его лицо к моему.
— Я тут. Я просто задумалась, —отворачиваюсь, чтобы не пересекаться с ним взглядом.
— Мне кажется, тебе надо отучиться не только от неуверенности, но и от твоих пропаданий. Ты мыслями не здесь, а где-то в Австралии.
— Нет, не в Австралии. Мне она не очень нравится.
— Что тебе сделали милые кенгуру? — с долей насмешки отвечает Ян, и я снова замечаю чёртиков в зелени его глаз. Я лишь тихо смеюсь вместе с учителем.
— Не кенгуру, а пауки. Я их не очень боюсь, неприятно это. Да и змей там много.
— И где ты хочешь тогда?
— М-м-м, можно в Норвегии или Швейцарии, там очень красиво. — Да, я действительно очень хочу туда попасть. Заснеженные вершины гор, морозный воздух и прекрасные горизонты, что может быть лучше?
— Ну тут не поспорю.
— Это впервые, Ян Владимирович, — не знаю почему, но позволяю себе так ответить. На что учитель лишь удивлённо смотрит, а потом ухмылкой отвечает на мою наглость.
— Макарченко, это что за панибратский тон? — наигранно возмущённо парирует Ян, но видно, что он просто ждёт следующего моего хода.
— Ну, что вы, как я смею, — так же с вызовом, усмехаюсь, смотря на мужчину, находясь опять в плену его глаз.
— Когда нибудь ты доиграешься, Еленушка. — От хищного взгляда я немного поёживаюсь, а мурашки опять пробегают по телу. Отчего фраза становится двусмысленной. Но так-сяк стараюсь не поддаваться чувствам к биологу. Единственное, что пришло мне на ум, сразу же кидаю в ответ: