Так, стоп, среда…
— Да, только я не всегда могу на два часа приходить. В среду только один, иначе я не буду успевать к репетитору.
— Без проблем. Ты можешь уже идти, Елена. — Ян отдал мне тетрадь так, что наши пальцы соприкоснулись, а импульс от кончиков пальцев полетел по нервным окончаниям аж до плеча.
У меня точно нет температуры? Что это за дрожь?
Но мне почему-то было этого всего мало, и я решила задать самый неуместный вопрос.
— Ян Владимирович, можно кое-что спрошу?
— Это по биологии? — Какой-то слишком безэмоциональный тон.
— Не совсем. Но это касается вас, а вы биолог, косвенно это по биологии. — Что я несла? Ян только ухмыльнулся, его моя фраза явно позабавила.
Однако вот отвечать Ян не собирался, только взглядом блуждал по мне.
Секунду… Две… Три…
И с каждой секундой моё горло пересыхало всё больше, а сердце почему-то выскакивало из груди.
Когда ж это закончится?
Глава 4
Очень часто мы говорим вещи, которые лучше бы никогда не молвить.
Очень часто мы задаём вопросы, а сказав, не хотим слышать ответы.
Очень часто мы начинаем что-то говорить, сразу после первой фразы затыкаемся, думая: «зачем я сейчас это ляпнул?»
Так почему это случается? Почему люди так неоднозначны в своих суждениях и мыслях?
Для меня ответ простой. Мы как хотели знать ответы, так и хотим; как хотели это «ляпнуть», так и слетело с языка.
Просто какие-то призрачные страхи, нежелание услышать плохой для себя ответ или просто нарушение субординации, каких-то моральных границ не позволяют закончить мысль, довести начатое до конца.
Так и случилось у меня сейчас. Учитель смотрел на меня с ожиданием каких-либо фраз, а я не могла ничего сказать, потому что это неправильно. И вообще, какое мне до него дело?
— Макарченко, ты точно биологию хорошо учишь? Потому что доводишь, как будто юрист. — Как ножом по сердцу такое заявление. Хорошо, что отец не слышал этого. Я сделала все усилия, чтобы не скривиться от слов Яна, а он только ухмылялся в очередной раз, как будто ничего такого не сказал.
Но Ян и вправду ничего криминального не сделал. Просто шутка. Просто издёвки. Но для меня это было очень больной темой.
— Вообще-то, я буду поступать на врача. Юрист из меня не получится, увы. А если и стану, то никудышным. Очень никудышным, — криво улыбнулась, смотря как вздёрнулась бровь мужчины. Но только зачем ему эта информация?
— Хорошо-хорошо. Только зачем ты мне это доказываешь? Я затронул какую-то больную тему для тебя? — А он точно биолог, а не психолог? Мне стало как-то забавно. Смешно, потому что доказывала я это себе, далеко не самому Яну.
— С чего вы это взяли? — нелепо переминалась с одной ноги на другую. Вопрос прозвучал очень тихо и очень неуверенно. Потому что я не понимала, как он мог меня так прочитать? Это всего лишь одна фраза. Ничего не значащая.
— Елена, этой фразой ты только подтвердила догадки. — И снова эта издевательская усмешка.
— А вы типа Шерлок Холмс? Всех разгадываете?
— Нет, я просто слушаю и смотрю, в этом нет суперспособностей. Так что за вопрос ты хотела задать? — Вот же ж блин, теперь меня пробирал жуткий стыд. О чём я думала пять минут назад? И как теперь всё обыграть, чтобы не показаться ещё большей дурочкой?
— М-м-м… Как думаете, у меня есть шансы пройти на Всеукраинский этап? — Это во всех смыслах совсем не тот вопрос… Но отчего-то я ещё больше переживаю: то ли от недоверчивого взгляда Яна, от которого я начинаю заламывать пальцы и смотреть на свои кроссовки, то ли от абсурдности происходящего.
— Это действительно то, что ты хотела спросить? — Уже намереваюсь сказать «да, конечно», как Ян как-то угрожающие сказал: — И не смей сказать да, Елена, ибо я вижу, что это не так. — Чёрт, чёрт, чёрт! Да что ж это такое?! Я не осмеливалась посмотреть в зелень его глаз, не хотела опять увидеть там насмешку.
Но зачем уже что-то скрывать, если учитель видел меня насквозь, как будто копался в мыслях.
— Я стесняюсь. — И это самый лучший ответ, который я придумала? Браво! Какой позор… Опять краснела от всей ситуации и ещё больше, когда услышала только тихий смех Яна. Мог хотя бы сдержаться. И вообще, что это со мной? Я же никогда трусихой не была! Наоборот. Даже дерзкой в какой-то мере. — Я знаю, что я просто глупый ребёнок, но могли бы и не смеяться… Хотя бы не так открыто, Ян Владимирович. Непедагогично это. — Кусочки самообладания, как блудные сынишки, возвращались, но я всё ещё ощущала, что странная дрожь не прошла.