Дальнейшие разделения фаланги были образуемы посредством постепенного соединения синтагм в числе 2-х,4-х,8-ми и 16-ти. Две синтагмы составляли пентекосиархию, 2 пентоксиархии – хилиархию, 2 хилиархии – мелархию, 2 мелархии (то есть 16 синтагм, 256 гоплитов во фронте, 16 в глубину, а всего 4096 воинов) – простую или малую фалангу, под начальством фалангарха.
2 простые или малые фаланги составляли двойную фалангу или дифалангархию, иначе крыло, под начальством дифалангарха. 2 двойные фаланги (1024 гоплита во фронте, 16 в глубину, а всего 16384 человека) – большую фалангу или тетрафалангархию, под началом тетрафалангарха.
Средняя пехота имела одинаковое с гоплитами число рядов во фронте, но вдвое меньшую глубину, то есть 8 шеренг.
Тяжелая и средняя конница имела одинаковое с тяжелой и средней пехотой число рядов во фронте, но вдвое меньшую против средней и вчетверо меньшую против тяжелой пехоты глубину, то есть 4 шеренги.
Тяжелая и средняя пехота действовали преимущественно наступательно и притом более или менее дробными частями, взаимно поддерживавшими друг друга, чем вознаграждался некоторым образом недостаток резервов. Конница производила нападения с большой быстротой и решительностью, а тяжелая в особенности всегда в сомкнутом строю, производя удар копьями. Легкие войска, как пешие, так и конные, вообще не имевшие определенного места в общем строе, и в бою сражавшиеся врассыпную, большей частью, однако же, становились и действовали в промежутках дробных частей тяжелых и средних пехоты и конницы, действием из метательного оружия облегчая и усиливая наступление их и удар ручным оружием.
Тяжелая пехота имела три рода строя: разомкнутый для смотра, полусомкнутый для нападения и сомкнутый для обороны.
В бою, при длине сарисс в 7 метров только первые 6 шеренг брали сариссы в руку. Остальные же 10 шеренг, сариссы которых не переступали за черту фронта фаланги, опирали их о плечи непосредственно впереди стоящих гоплитов, для ослабления действия неприятельских стрел и камней.
Для пропуска легких войск и облегчения движения, между 1-й и 2-й, 3-й и 4-й малыми фалангами было оставляемо 20, а между 2-й и 3-й – 40 шагов промежутка.
Значительным усовершенствованием вооружения, устройства и образа действий фаланги, и искуснейшим употреблением оной в битвах и применением к разнообразным видам местности и к различным случайностям и обстоятельствам войны, Филипп и Александр Великий умножили преимущества и выгоды её, ослабили её недостатки и невыгоды, и доказали, какую необыкновенную пользу можно было извлекать из неё искусным, сообразным с обстоятельствами, употреблением её. Зато она и послужила им одним из главнейших средств к одержанию блистательнейших побед.
Самой фаланге всегда соответствовал порядок, и необыкновенные дальность, продолжительность и быстрота, в некоторых случаях возбуждающие невольное удивление.
Начальствование войском, у македонян было сосредоточено, вместе с властью царской, в руках царя и потому имело необыкновенное преимущество единства и силы».
Историк В. Сахаров писал о македонском искусстве боя в «Истории конницы», вышедшей в 1882 году в Петербурге:
«Хорошее снаряжение и навык в верховой езде, которыми обладали всадники, сделали для македонской конницы возможным употребление против неприятеля стремительных атак и ударов. Способности македонской конницы к производству стремительных ударов на поле сражения Александр обязан своими победами над многочисленными полчищами. Умение управляться с конем, большая практика в верховой езде давали всадникам уверенность и устойчивость. Македонская конница приученная маневрировать в массах, является послушным и гибким орудием в руках полководца, который в самом разгаре боя сохранял возможность направлять ее для достижения своих целей.
Фаланга удерживала противника, в то время, как конница наносила свой решительный удар. Во всех сражениях, данных Александром, большая часть конницы сосредотачивалась на одном из флангов, обычно на правом, затем сам царь вел её на противопоставленный фланг противника, избранного им для решительного удара. Македонская кавалерия смело бросалась на неприятельскую конницу, опрокидывала её и затем, обнажив фланг противника, обрушивалась не его пехоту, которая при своей неспособности к маневрированию, или гибла под её ударами, или обращалась в бегство. Македонской пехоте оставалось только развивать успехи своей конницы».